А я — человек. Ты ведь не сомневаешься в этом?Она быстро взглянула на меня. Мы свернули в тихую боковую аллею. Я украдкой заглядывал Андре в лицо, обрамлённое белым мехом капюшона.— Чего же ты добился на Совете? — спросила она.— Ничего не добился. Хроноквантовый двигатель пока что — голая теоретическая идея. Феликс называет его синхронизатором времени-пространства, но все это так сложно, что… В общем, после той передачи с Сапиены началась страшная суматоха. Я пытался пробиться к Феликсу — куда там! Только по видеофону удалось поговорить.— Какой он, Феликс Эрдман? В газетных снимках сплошные кудри какие-то и маленькое лицо, глаз почти не видно.— Так оно и есть. Нечёсаный и самоуглублённый. Смотрит вроде бы сквозь тебя. Занятный.— Улисс, но если все так смутно с этим… синхронизатором, то зачем ты поторопился выступить на Совете?— И ещё буду выступать, — сказал я, отводя тяжёлую от снега еловую ветку, и снег посыпался нам на головы. — И друзей подговорю, пилотов. И твоих лингвистов. И тебя вытащу на трибуну.— Ты можешь говорить серьёзно?— Серьёзнее никогда не говорил. Чем больше мы будем долбить на Совете, тем лучше. Шутка ли — расшатать такую доктрину.— И ты убеждён, что этот… синхронизатор позволит преодолеть пространство и время?— Не знаю. Говорю же — пока голая идея.Мы помолчали. Где-то над головой стучал дятел, я хотел разглядеть лесного работягу в снежных переплётах деревьев, но не увидел.— Ты знаешь конструктора Борга? — спросил я, держа Андру под руку.— Знаю, я голосовала за него.— Ну вот. Когда я выступал, Борг посматривал на меня и усмехался. А потом сказал, что в жизни ещё не слышал такого бредового выступления. Весёлый дядя. Зачем ты за него голосовала?— Улисс, так ты… ты хочешь лететь за пределы Системы?— Полечу, если пошлют. Если не состарюсь к тому времени.— На Сапиену?— На Сапиену. Для начала.— И можно будет вернуться обратно не сотни лет спустя, а…— Улечу в среду, а вернусь в субботу. Может, даже в прошлую субботу.— Опять начинаешь дразнить? — Она выдернула свою руку из моей. — Просто ты решил прославиться, потому и выступил на Совете. Чтобы все увидели по визору, что есть на свете Улисс Дружинин.— Конечно. Мне не даёт покоя слава знаменитых футболистов прошлого века.Мы вышли на опушку рощи. Слева глыбой сине-белого льда высился один из прекрасных корпусов Веды Гумана, справа, за невысокими заснеженными холмами, за перелесками, угадывались в дальней перспективе строения Учебного космоцентра. Перед нами был пологий спуск, изрезанный лыжнями, и ярко-красные домики лыжной базы.— Где твой жилой корпус? — спросил я.— Я живу не в корпусе. Мама не захотела остаться одна… и приехала сюда со мной.— Почему ты говоришь — одна? Ведь прилетел твой отец. В сентябре я сам привёз его с Луны.— Знаю. — Голос у Андры потускнел. — Отец уехал в Индию. Там сейчас большая работа, расчистка джунглей.Я понял, что ей не хочется говорить о семейных делах. Однако не сидится Тому Холидэю на месте…— Давай побежим на лыжах, — предложил я. — Давно не бегал. Провожу тебя домой.Мы спустились по скрипучему плотному снегу к базе и стали выбирать лыжи. На открытой веранде кафе сидела за столиками, ела и пила шумная компания.— Эй, Улисс!От компании отделился Костя Сенаторов, старый друг, и, раскинув руки, направился ко мне. Лицо у него было красное, весёлое и какое-то шалое.— Тысячу лет! — закричал он, сжав меня и хлопая по спине. — Ну, как ты — летаешь? Видел, видел тебя на экране. Правильно, так им и надо! Зажирели!— Что у тебя, Костя?— Все хорошо, замечательно! На лыжах хотите? Вон ту мазь возьми, вон, зелёная банка. Потрясающая мазь, лыжи сами идут, мягко!— Познакомься с Андрой, — сказал я.— Мы знакомы, — сказала Андра. — Костя у нас инструктор по спорту.— Все, все кончено! — закричал Костя. — Ухожу от вас, хватит. Тут недалеко Агромарина, подводная плантация этих… тьфу, забыл, водоросли какие-то лечебные. Да ты знаешь, Улисс, мы, ещё когда учились, туда под парусом ходили.— Помню, — сказал я.— Ну, так им нужны водители батискафов. А что? Замечательная работа, а? Нет, ты скажи!— Отличная работа. Послушай, бесстрашный водитель, почему никогда не вызовешь по видеофону? Номер забыл?— А ты? — сказал Костя, перейдя с крика на нормальный голос. — Робин однажды вызвал, поговорили, а от тебя не дождёшься.Мы простились, обещав вызывать друг друга.Мазь действительно оказалась превосходной. Лыжи скользили хорошо, мягко. Андра неслась впереди, я шёл широким шагом не по её лыжне, а сбоку. На душе был горький осадок от разговора с Костей, но потом прошло. Остался только посвист встречного ветра, и шуршание лыж, и счастье быстрого движения — движения, рождённого силой собственных мышц, а не тягой двигателя, да, черт побери, нехитрое, но редкое в наш век счастье.Наискосок вверх по склону. Петлями меж сосновых стволов. В снежном дыму — вниз, к дороге. Хорошо!Широким полукругом мы обошли сине-белый корпус Веды, аллеями парка вылетели к посёлку. Голые сады, расчищенные красноватые дорожки, домики из дерева и цветного пластика — и откуда-то дальние звуки органного концерта.Андра теперь шла медленно, я поравнялся с ней.— Устала, русалочка?Не ответила. Свернула в сад, воткнула палки в снег, сбросила лыжи.— Вот наш дом. — И после некоторого колебания: — Зайдёшь, Улисс? Попьём кофе.Из кресла, что стояло перед экраном визора, поднялась маленькая черноволосая женщина. Я немного растерялся от её пронзительного взгляда.— Мама, ты помнишь его? Это Улисс.Ронга почти не изменилась с тех пор, как я видел её последний раз, — в корабле, уходящем с Венеры. Только волосы не выпущены крылом на лоб, а гладко стянуты назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100