А главный интегратор, громадное сооружение под колпаком из прозрачной пластмассы, как и прежде, поблескивал стеклом и никелем, – безукоризненная конструкция, шедевр радиотехники.
Отдышавшись, Харвуд надел «радиошлем» и включил интегратор. Но экран оставался холодным и немым.
Харвуд бросился к одному, другому, третьему прибору… Результат был такой же – никакого действия.
Казалось бы, все в порядке. Тусклым розовым светом теплятся бесчисленные миниатюрные радиолампочки. Ни один из индикаторов не показывает какого-либо повреждения схемы.
У Харвуда по спине пополз неприятный холодок: нечто подобное случилось, когда был закончен монтаж главного интегратора. По неизвестным причинам устройство закапризничало, а затем вовсе отказалось работать… Свыше месяца пришлось ковыряться тогда в невообразимой путанице проводов, прежде чем было найдено незначительное повреждение. Сколько же придется затратить времени теперь, когда агрегат вышел из строя после взрыва бомбы?.. Даже имея полную схему и детальную инструкцию, необходимо ощупать каждый проводничок, проверить каждую деталь. А их десятки тысяч.
«Смит… Где же Смит? – думал Харвуд, торопливо проверяя главные узлы интегратора. – Неужели погиб при бомбежке?»
Откровенно говоря, в первые минуты после неожиданной тревоги Харвуд даже пожелал этого. Но сейчас было не до личных счетов: каков ни есть из Смита инженер, все же пригодилась бы и его помощь. «Но где же Смит?»
Харвуд несколько раз подходил к телефону, звонил и в экспериментальную, и в энергоузел, и на сторожевые башни. Смит как сквозь землю провалился.
Он появился лишь перед утром и, войдя в лабораторию, удивленно выпучил глаза на Харвуда:
– Что случилось? Придумал что-нибудь новенькое?… А я вот шел, и вижу…
Харвуд не дал ему договорить:
– Беги быстрее к Вагнеру. Приведи его сюда. Не медленно!
Смит хладнокровно посвистал:
– Поздно! Вагнера уже нет в живых. Я только что оттуда.
Харвуд вскочил как ужаленный:
– Мерзавец! Изверг! Что ты наделал?! Да знаешь ли ты…
– А, мерзавец?! А, изверг?! – Смит выхватил револьвер и выстрелил в Харвуда. Но его рука утратила былую точность движений. Он не попал. А через мгновение на него навалился Харвуд.
Несколько секунд на полу возле интегратора катался сплошной клубок тел. А затем раздался еще один выстрел, и Харвуд поднялся, пошатываясь.
– Идиот! – прохрипел Смит. – Идиот!..
Это были его последние слова.



Глава XIV
Банкрот ищет опасения

Влажная, душная, темная ночь. Ни звездочки, ни проблеска в небе – оно затянуто сплошной пеленой тяжелых туч.
И на земле – мрак. Гринхауз – эта современная лаборатория в глубине джунглей – умолк, притаился. Лишь кое-где тускло тлеют небольшие лампочки – энергию нужно беречь. Временный владелец Гринхауза профессор Генри Харвуд – банкрот. Он лишен возможности купить несколько сот тонн горючего, чтобы наполнить опустевшие цистерны. У него нет денег для оплаты лаборантов и охранников. И это тогда, когда нужно собрать все силы, чтобы отремонтировать главный интегратор и закончить монтаж прибора, успешное испытание которого принесет долгожданные миллионы… Бессмысленно обращаться к Паркеру, Книппсу, даже к Бетси. Харвуд нужен им лишь как «Властелин мира», а вовсе не как нищий изобретатель. Им безразлично, какой ценой достался успех: украл, нашел, отнял – все равно. Победителей не судят… Харвуд отпраздновал частичную победу и получил за нее крупный аванс. Теперь приходится расплачиваться по векселям…
Нет, старый Вагнер ошибался: Харвуд вовсе, не был бездарным и даром времени не терял! Он почти закончил постройку «излучателя власти» – портативного интегратора, конструкцию которого начал разрабатывать еще Вагнер. Это было закованное в сплошной стальной панцирь сооружение на гусеничном ходу, с несколькими зеркальными антеннами-рефлекторами на вращающейся башне. Где-то в нутре этого чудовища, копируя причудливые извивы зигзагообразных линий на пленке, будут возникать электромагнитные волны. Узким незримым пучком они вырвутся из антенн, понесутся на сотни километров, чтобы вызывать у всех, встречающихся на пути, чувства ужаса, обреченности, тоски; чтобы расшатывать волю, нарушать те точнейшие процессы, которыми человеческий мозг обеспечивает существование всего организма.
Главный интегратор Вагнера был пройденным этапом. Этот прибор нужен, чтобы с его помощью быстро конструировать что-либо иное. Но он не может служить оружием. Расчеты показали, что, даже увеличив мощность интегратора в тысячу раз, нужного эффекта достичь не удастся: электромагнитные волны распыляются в воздухе, погасают, не достигнув объекта. А Харвуду прежде всего нужна дальнобойность аппарата. И ее даст «излучатель власти» – прибор, который излучает волны короткими импульсами очень большой мощности.
Лишь трое людей знали об «излучателе власти». Даже лаборанты и техники, монтируя этот агрегат, считали, что имеют дело с новым типом радиолокатора. Сейчас, после гибели Вагнера и Смита, придется посвятить в тайну кого-нибудь еще. Одному здесь не управиться… Что же делать?
Как хищник в клетке, Харвуд бегал из угла в угол своего кабинета в поисках выхода.
«Можно взять в качестве помощника Петерсона… Но это равносильно тому, что подписать самому себе смертный приговор… Привлечь русского?.. Натравить одного на другого?.. Соблазнить деньгами, славой, сыграть на честолюбии?.. – лихорадочно обдумывал он возможные комбинации. – Это, пожалуй, приемлемо. Но нельзя дать им возможность договориться…»
Это был риск, но ничего иного не оставалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63