Туда мы и направились. Скинув со спины поклажу, вовсе не так легко и небрежно, как мне бы хотелось, я решил пока не развязывать звякнувший узел. Потом посмотрю, что разбилось или сломалось. Эбенезум даже не заметил стука. Он усаживался на траву, и это, как и все действия сейчас, отняло у него очень много времени. Волшебник стонал и отдувался, как будто стремился выдохнуть наружу все свои неприятности.
Мы долго сидели молча. Понемногу трудное дыхание Эбенезума становилось спокойнее и ровнее. Наконец он сдвинул шляпу на затылок и посмотрел на меня.
– Этого я и боялся, – сказал он. – Вторая порция лекарства лишила меня всех жизненных сил. Если я воспользуюсь им еще раз, я умру. – Голос его совсем ослаб.
– Что же нам делать? – спросил я, не заметив, что волшебник опять задремал.
Стало ясно, что теперь действовать должен я. Эбенезум был изможден до крайности. Надо найти место, где он мог бы отдохнуть и собраться с силами.
– Простите? – послышался вдруг голос.
Я встрепенулся. Две фигуры, до бровей закутанные в плащи, стояли менее чем в ярде от нас.
– Разве я что-то сказал? – спросил я.
– Нет, нет. – Одна из фигур приблизилась. Видны были только руки, и они оживленно жестикулировали, словно боясь утонуть в плаще, как и все остальное. – Я сказал: «Простите», потому что хотел бы поговорить с вами. К сожалению, я не владею искусством светской беседы. Я, видите ли, всего лишь бедный отшельник и вообще редко разговариваю.
Он откинул капюшон, обнажив круглую бритую голову, которая сразу засияла на полуденном солнце.
– Ах так! – Я с трудом разобрался в его словесных узорах. – Так вам что-то нужно?
– Именно, именно! – ударил он себя в грудь. – Как я уже говорил, я всего лишь бедный отшельник, посвятивший себя поискам божественного. Мое имя Химат, я дал обет молчания на двадцать лет. Да-да, на целых двадцать лет эти уста должны быть запечатаны: ни стона боли, ни возгласа радости! Но теперь все пропало, потому что, как только я увидел вас двоих здесь, на тропе, я решил, что должен нарушить обет.
Химат по-прежнему улыбался. Я повернулся было к учителю, но тот мирно похрапывал, прислонившись к валуну. Он проспал всю эту взволнованную речь. Только сейчас я осознал в полной мере, насколько обессилел Эбенезум.
Конечно, я тоже устал, но ведь кто-то должен разобраться во всем. И я сделаю это, не посрамив своего учителя. Я еще раз внимательно посмотрел на сияющего лысого субъекта. Что-то в нем было такое странное… Я прикинул, как повел бы себя в данной ситуации Эбенезум.
– Да уж… – сказал я, преисполненный решимости во что бы то ни стало разобраться с этим отшельником. – Стало быть, поиски божественного?
– Да, – радостно ответствовал Химат, воздев руки к небесам. – Я поклоняюсь малому божеству, так сказать божеству второго ряда – Плаугу Чудесному и Великолепному.
– Да уж! – Этого вопроса я решил больше не касаться. – И что же, у вас так принято – молчать по двадцать лет?
– Ну, в общем, да. Но когда мы увидели вас в таком положении…
Отшельник замялся. В каком таком положении? Я кашлянул.
– Мы просто отдыхали.
– У вашего спутника такой вид, будто он собирается отдыхать еще лет двадцать.
Я посмотрел на Эбенезума. Ему каким-то образом удалось взобраться на валун, и храп его крепчал.
– Просто недолгий дневной сон. – Я старался голосом не выдать своего волнения. Разбудить волшебника можно было, разве что пнув ногой.
– Что ж, может быть, вам нужно пристанище, пока этот дневной сон не кончится? – Химат махнул рукой. – Наша лачуга тут неподалеку, чуть дальше по тропинке.
Вот оно что! Теперь я понял, что именно меня настораживало. Я в раздумье потер подбородок:
– Да уж… Стало быть, вы – отшельник.
– Именно так.
– А скажите, пожалуйста, – я вкрадчиво кашлянул, – с каких это пор у отшельников есть компаньоны? – Я с трудом удерживался от улыбки. Какая логика! Учитель гордился бы мной!
– Э-э… – При первом же намеке на неестественность его поведения Химат сразу же спрятал руки в складки своего плаща. – Вероятно, здесь у нас несколько другие порядки, нежели там, откуда вы прибыли. Сразу видно, что вы не местные.
– Значит, у вас тут отшельники путешествуют парами?
– Ну-ну! Что толку обсуждать очевидное? А как вы здесь очутились?
– Кажется, мы сбились с дороги. Минутку! А почему ваш спутник все время молчит? Он что, тоже дал обет молчания?
– Кто? Снаркс? – Химат улыбнулся от уха до уха. – Нет, нет, в жизни он не давал никаких обетов. Просто он не любит разговаривать. Правда, Снаркс?
Тот, второй, кивнул и что-то пробурчал из недр своего темного плаща. Получилось вроде «Мммрф!».
Честно говоря, ни одно из этих объяснений меня не устроило.
– Что там бормочет ваш друг? – требовательно переспросил я.
– Мне показалось, что он сказал «Ммррфф!». – Химат почесал живот с самым безмятежным видом.
Все-таки что-то тут было не так. Я проклинал свою неопытность. Может, мне все же следовало растолкать Эбенезума? Волшебник как раз скатился со своего валуна и упал в заросли ежевики. Он скрылся из виду, но его храп стал еще громче.
– Наша лачуга действительно очень близко, – пожал плечами Химат. – Впрочем, если вы предпочитаете проспать всю ночь в ежевике, дело ваше.
Я перевел взгляд с отшельника на его спутника, закутанного в плащ. Снаркс поднял руки в перчатках над головой и крикнул что-то вроде «Вррмфф!».
Кто-то сзади похлопал меня по плечу. Нападение с тыла! Я быстро повернулся, так быстро, что едва не упал. Значит, разговоры кончились и начались действия. Эти мерзавцы всюду! Как бы мне научиться разгадывать их дьявольские замыслы! Теперь я владею магией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58