Когда последний из них прошел внутрь,
оболочка сошлась и сомкнулась бесследно.
Пройдя оболочку, каждый оказался не внутри Шара, а снова возле него.
Место было незнакомым и странным. Ровное песчаное плато уходило к
горизонту, невыразимо далекому и отмеченному по краям тонкими разводами
ядовито-зеленого цвета. Низко нависало пепельное, лишенное солнца, небо, и
от ровного его света ни предметы, ни люди не имели тени.
И здесь, на этом плато стоял Шар. Шар был один. И Старец, многократно
повторенный в разных столицах, тоже был один. Он стоял возле Шара и
приветствовал, и встречал выходивших, и рассаживал их вокруг большого
круглого стола, какой бывает обычно на конференциях. Место каждой из
делегаций было отмечено флажком. Но флажки эти, исполненные обычно
высокого государственного смысла, здесь, на фоне этого странного ландшафта
казались беспомощной бутафорией. И в беззащитности, и в хрупкости этих
земных символов перед лицом чужого мира уже было нечто многозначительное и
зловещее.
А в пепельном небе то медленно, то быстро вращался огромный медный
цилиндр.
- Это мой корабль, - пояснил Старец. - На нем я прибыл на Землю.
И от голоса его, такого благожелательного и ласкового, смутная
тревога, казалось, отступила и стала меньше.
Здесь же, за этим столом, и было подписано Соглашение. Текст его на
следующий день был опубликован во всех газетах.
В ответ на просьбу государств, входящих в Организацию Объединенных
Наций, гласило Соглашение, Цивилизация из созвездия Орион согласилась
всемерно содействовать интеллектуальной, нравственной и духовной эволюции
человечества.
- Курсы откроют, - говорили некоторые. - Университеты.
- Книжки для нас писать будут.
- Обман все это. Липа. Чему это они еще там научат, вопрос, а
денежки-то мы, небось, вперед плати.
Словом, особого интереса новость эта не вызвала.
Кроме того, начался чемпионат по хоккею, и по сравнению с этим все
остальное отступило на второй план. К тому же, как говорят англичане,
"чудо длится только три дня". Старец, прибывший с Ориона, перестал быть
сенсацией.
И только сами подписавшие Соглашение знали, сколь велики должны быть
последствия этого. Вернее, думали, что знают.
- Наша цивилизация, - пояснял Старец, - слишком далеко ушла вперед.
Для дальнейшего прогресса нам нужен нравственный подвиг. Мы находим его в
том, что просвещаем другие народы.
Мало кто заметил, когда настал день, с которого Соглашение вступило в
силу. Тем более что день этот ничем не отличался от всех остальных,
прочих. Только с утра, многим казалось, было какое-то томление. Но, может,
это и от погоды.
- А я, ччо, - сказал вдруг Авдеев. Сказал просто вслух, не обращаясь
ни к кому конкретно. - Есть такой город.
- Точно, - подтвердил старик Васильич и сплюнул на кучу опилок. - На
Корсике. Небольшое судостроение, рыболовство, добыча кораллов. Разведение
цитрусовых. А я, чоо, - родина Наполеона.
Какое-то время в мастерской было тихо. Все обдумывали то, что было
сказано. Васильич взял рубанок и стал обстругивать доски.
- А что, - сказал он вдруг, - ведь арбалет-то был изобретен в X веке.
- Особо широкое распространение получил арбалет после первого
крестового похода.
Так говорили они в тот день, и разговоры эти были непривычны. И они
невольно радовались за себя, как много всяких разных вещей они знают.
- Вот ведь, - заметил кто-то, - был такой адмирал Анжу, Петр
Федорович. В 1820 году был направлен для геодезического описания северного
побережья Сибири. Прошел 14 тысяч километров...
- А еще была Анжуйская династия, - перебил Васильич, - или
Плантагенетов.
И хотя никто из них не мог бы вспомнить, когда и при каких
обстоятельствах все это стало им известно, почему-то они не задавались
этим. Как не задавались вопросом, почему все, о чем говорят они,
начинается с буквы "а". А примерно с обеда их начали волновать темы,
начинающиеся с буквы "б".
- Ботокуды! - заметил Авдеев, - ботокуды...
Вечером, уже засыпая, он думал уже о "в": о Венсаре, о вариабельной
статистике и "Вестнике изящных искусств".
Так прошел этот день, первый день, когда Соглашение вступило в силу.
Он прошел так не только для Авдеева и его бригады. Повсюду люди принялись
думать и говорить о предметах, о которых прежде они не привыкли ни
говорить, ни думать. О которых раньше, казалось, не имели ни малейшего
понятия.
Информация, которую содержали энциклопедии, была перенесена в память
людей примерно за неделю.
Но это был лишь первый шаг. Следующим были специальные знания: высшая
математика, физика, философия...
На первый взгляд перемены, которые произошли в мире за эту неделю,
были неощутимы. Люди, как и прежде, шли по улицам, торопились на работу, а
вечерами возвращались домой. Только перестали смотреть телевизор, не стали
играть в домино, и лица у всех стали чем-то другие.
Прочее же все оставалось пока без видимых перемен.
И в цехе, где работал Авдеев, среди свежевыструганных досок и готовых
кухонных полок на первый взгляд тоже нельзя было заметить явных перемен.
Разве что портрет Спинозы, которого не было вчера, да листки с решением
теоремы Ферма, валявшиеся на верстаке.
- Об Осипове, - говорил теперь Авдеев, - я больше не придерживаюсь
экстремальных оценок. Шкала оптимальных характеристик личности дает
неопределенное число сочетаний...
Теперь все они выражали свои мысли примерно в таких словах и
выражениях.
1 2 3 4 5