Власть целиком принадлежала двум женщинам, жене и матери. Иногда они делили ее мирно, иногда начинали конфликтовать, но даже при этом легко обходились без Сергея: его вмешательство ни одной не дало бы перевеса. В дурную минуту обе срывали на нем сердце – он безропотно сносил ругань, оскорбления, несправедливые упреки.
Низведение мужчины до положения мебели в доме – не такая уж редкость в наши дни. Но есть нюансы, которые определяют специфику данного случая. Обычно сильный пол, как бы ни бывал он оскорбляем и унижаем, не перестает возмущаться таким положением. Он ищет выход – хотя бы иллюзорный. Мужчины стремятся сблизиться с другими мужчинами, создать свой круг, в котором они могут говорить о себе, само слово «я» произносить с той интонацией, какую не могут позволить себе дома. Они изощренно мстят своим властолюбивым супругам – так, что порой только во время психоаналитического сеанса можно распознать, что какие-нибудь нелепые, во вред самому себе выходки на самом деле являются запоздалой сатисфакцией. Они хотя бы фантазируют, отводя себе в мечтах ту роль, то место, какие, по их мнению, соответствуют их попранному мужскому достоинству.
У Сергея я ничего подобного ни разу не наблюдал. К мужскому обществу он никогда не тянулся. Жалоб на то, что живется ему в семье не так, как он бы хотел, я не слышал от него никогда. На прием он обычно приходит с удовольствием, охотно поддерживает беседу, отвечает на все вопросы, но при этом отсутствует своеобразная нотка радости, которую я часто улавливаю у других пациентов с теми же домашними проблемами, – как, мол, приятно наконец-то пообщаться с человеком, который «все понимает» и относится к тебе с должным уважением. Сергей не нуждается в такой невинной психотерапии. Он не считает, что мать и жена, обижая и унижая его, в его лице обижают и унижают весь его некогда славный пол. Напротив: тот пол, с которым он себя идентифицирует, именно такого положения, такого обращения и заслуживает. Такой вывод можно сделать из рассуждений Сергея о себе как о «неполноценном человеке», «не-мужике», которые нередко приходится от него слышать. Не конкретизируя, не вдаваясь в подробности, он постоянно таким образом признает, что в его жизни есть много такого, что «полноценного», настоящего «мужика» никак не могло бы устроить. Ну, а такому, как он, грех и роптать.
Манерой речи Сергей напоминает мне Калистрата. Говорит он так же медленно, тихим голосом, несколько монотонно, так же обстоятелен во всех высказываниях. А вот физически Калистрат производил впечатление человека несравненно более крепкого. В старости он легко справлялся с суровыми условиями жизни, сохранял трудоспособность, никогда не сидел без дела. Сергею же уже в 30 лет физические усилия стали в тягость, он часто говорил, что если бы мог дать себе волю – днями не вставал бы с постели. Конечно, мы не можем сбрасывать со счетов индивидуальные особенности разных людей. Один родился здоровым – другой, как мы помним, хилым и болезненным. Но немалую роль, наверное, сыграли и резко различные обстоятельства жизни. Калистрату семью заменила коммуна. На всех этапах биографии он принадлежал к уникальному сообществу, защищавшему своих членов от чужеродного окружения. Скопцы не случайно называли свои секты Кораблями. Какое дело плывущим на корабле до всего, что происходит вне его, сбоку или под днищем, как смотрят на них обитатели морских пучин, что о них думают?

Лица и маски

Есть ли характерные психологические особенности у третьего пола, если считать ведущим признаком этого состояния отсутствие коренных биологических признаков?
Когда я только начинал работу с с больными, страдающими гипогонадизмом, главными экспертами в этой области считались психиатры и эндокринологи. При этом психиатрам поневоле приходилось искать постоянных контактов со своими «смежниками»: ни понять причин психического расстройства, ни грамотно провести лечения без консультаций с эндокринологами они не могли. Эндокринологи же легко обходились собственными силами и только в каких-то из ряда вон выходящих случаях обращали внимание на психическое состояние больных.
Обобщая свои наблюдения, специалисты по душевным заболеваниям пришли к выводу о крайне тяжелых психических последствиях гипогонадизма. Считалось, что у больных складывается особый «евнухоидный характер», в котором собраны сплошь негативные черты. Слабоволие, пассивность, апатичность, непродуктивность, педантизм, мелочность, эгоистичность, жестокость, мстительность в парадоксальном сочетании с угодничеством и слащавостью, инфантилизм, узость кругозора, ограниченность интересов… Если суммировать, евнухоид рисуется настоящим социальным инвалидом, требующим опеки. Ну, как получить образование, как вписаться в жизнь общества, как обеспечить свою самостоятельность, будучи слабовольным, пассивным, непродуктивным, а в придачу еще и глубоко ограниченным?
Впрочем, встречались мне и такие публикации, в которых заведомая нетрудоспособность и зависимость от других рассматривалась как частое, но невсеобщее явление. Не у всех пациентов, страдающих евнухоидизмом убита способность адаптироваться к жизни, хотя и наиболее сохранных в интеллектуальном смысле связывает по рукам и ногам «пассивная покорность судьбе».
Много времени спустя, соприкоснувшись не с одним десятком больных разными формами гипогонадизма, я понял, что эти воззрения и справедливы, и ошибочны в одно и то же время. У талантливых и проницательных исследователей, сделавших такие обобщения, был резко сужен обзор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193