Земля столбами поднималась к небу. Куски скал пролетали по воздуху, настигая людей. Хлопья золы слетали вниз, покрывая толстым слоем и живое, и мертвое. Небо приобрело розовый оттенок, солнечный диск, лишенный лучей, выплывал из марева.
Она видела, как волна силы смела защиту Хохолка, перерезав его пополам. Его завывания перекрывали боль, которая волнами накатывала на тело Порванного Паруса; ее собственная защита уже поддалась холоду чужой силы, стремящейся полностью разрушить ее. Она отступила назад, прислоняясь к Калоту, который добавил ей силы из своего Моккра. Потом волна прошла, сметая все слева от них.
Порванный Парус упала на колени. Калот стоял над ней, произнося слова силы, защищающие ее. Он отвернулся от Лунного Семени, глядя на что-то внизу на равнине. Его глаза были широко раскрыты от страха.
Порванный Парус слишком поздно поняла, что происходит. Калот защищал ее, жертвуя собой. Последнее, что он мог, наблюдая, как его пожирает собственная смерть. Его поглотил поток яркого света. Защитное поле вокруг Порванного Паруса рассеялось. Струя ошеломляющего жара, исходившего с того места, где только что стоял Калот, заставила ее отшатнуться в сторону. Она скорее почувствовала, чем услышала свой собственный крик. Теперь все ее сознание видело происходящее, покров, защищавший мозг, пропал.
Сплевывая грязь и золу, Порванный Парус встала на ноги. Она теперь боролась только за свою жизнь. Где-то в глубине ее мозга отчаянно вопил голос, тревожный, испуганный: «Калот смотрел на равнину, а не на Лунное Семя, он смотрел вправо! Хохолка на равнине не было!»
Она видела, как Кенрилский демон возник рядом с Ночной Прохладой. Мерзко хохоча, гигант разрывал ее на куски. Он начал пожирать ее, когда появился Беллурдан. Теломенский великан взревел, когда демон вонзил ему в грудь когти размером с лезвие ножа. Не обращая внимания на раны и хлещущую кровь, маг обхватил голову демона руками и сдавил ее.
А'Каронис выпускал из своих рук капли огня, пока они не собрались в шар и не закрыли Лунное Семя. Потом чудовищные ледяные крылья заслонили собой маленького толстого мага, превратив его в ледяную статую. Миг спустя он рассыпался в прах.
Магия бушевала вокруг Тайскренна, который по-прежнему оставался на полуразрушенном черном холме. Он умудрялся отбивать в сторону ее потоки, которые настигали солдат на равнине. Через весь шум, наполнявший воздух, через пелену золы и крики Воронов, через грохот рушащихся скал и крики раненых и умирающих, через леденящие кровь вопли демонов, преследующих солдат, – через все это прорывался гром, сопровождавший все действия Тайскренна. Огромные куски скал, сбитые с поверхности Лунного Семени и объятые пламенем, столбы черного дыма обрушивались на Засеку, превращая город в собственную могилу.
Порванный Парус оглохла от всего происходящего, тело ее содрогалось, как будто она дышала всей кожей. Она не сразу поняла, что магии больше нет. Даже голос, вопивший в глубине подсознания, умолк. Она подняла глаза на Семя. С его поверхности поднималось несколько столбов дыма, остров двигался прочь. Он прошел над городом, заваливаясь несколько набок. Потом Лунное Семя взяло курс на юг, где вдалеке виднелись Талинские горы.
Волшебница огляделась вокруг, смутно припоминая, что где-то здесь была группа солдат. Что-то кольнуло ее, всплыло то, о чем она не хотела знать. От солдат не осталось ничего, кроме доспехов. Она подавила рыдания, потом обернулась к первому холму.
Тайскренн был повержен, но жив. Полдюжины солдат поднялись на холм, окружив мага. Они подняли его и унесли.
Беллурдан в обгоревшей одежде, через которую была видна опаленная кожа, появился на втором холме. Он собрал все, что осталось от Ночной Прохлады, оглашая пространство горестным криком. Это зрелище, весь ужас и патетика происходящего, до глубины сердца поразило Порванный Парус. Она быстро отвернулась.
– Будь ты проклят, Тайскренн!
Засека пала. Ценой ее падения стала гибель войска Однорукого и четырех магов. Только теперь двинулись вперед легионы Морантов. Порванный Парус скрипнула зубами, ее пухлые губы превратились в узенькую бескровную полоску. Она что-то пыталась вспомнить, но потом поняла, что эта сцена еще не разыгрывалась перед ней.
Чародейка ждала.
«Пути магии живут за тобой, найди ворота и открой. Все, что просочится через них, твое, формируй его по своему усмотрению». С этими словами молодая женщина ступила на путь волшебства. «Открой себя для Пути, входящего в тебя, он тебя найдет. Возьми его силу, столько, сколько сумеют удержать твоя душа и тело, но помни, если тело не справится – ворота захлопнутся».
Все тело Порванного Паруса ныло. Она ощущала себя так, будто ее последние два часа колотили дубинками. На языке она чувствовала горечь, что говорило о присутствии чего-то мерзкого и страшного на вершине холма. Подобные ощущения-предупреждения редко являлись при закрытых воротах. Путь был распахнут и от него веяло силой. Она слышала россказни от других магов, потом читала в старых книгах, что так случается, когда прибывает ревущая и мертвящая сила. Это происходит каждый раз, когда на землю смертных ступает бог.
Судя по всему, единственным неземным присутствием сейчас должен был быть Худ, бог мертвых. Но инстинкт говорил ей, что это не так. Волшебница не верила, что появился бог, это что-то иное. Более всего ее огорчало то, что она не могла определить, кто из окружающих ее людей опасен. Ее взор продолжала притягивать юная девушка. Но она, казалось, витает где-то в своем мире.
Наконец она обратила внимание на голоса за спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31