Он кивнул и выпил. Я посмотрел на него.
Он выглядел точно так же, как в нашу последнюю встречу. Пять лет назад. В кабинете Гамбургского клуба рядом с Прид-стрит. Он стоял позади Джимми-Валлийца, сидевшего за антикварным письменным столом. Стол был не его, а Тони Пиннера, который просто усадил его на это место, и Валлиец трясся и обливался потом, как жирная свинья. Хотя почему «как», он на самом деле был жирной свиньей. Я, Джок Митчелл и Тед Шаксмит стояли по другую сторону стола. Сестра Джимми-Валлийца, подружка Эрика, лежала на полу и плакала – она плакала с тех пор, как Джок сбил ее с ног, надеясь тем самым прекратить визги. У Джимми не осталось помощников, потому что пять минут назад за триста фунтов трое из них начали работать на нас, а четвертый валялся в туалете и уже ни на кого не работал.
– Джимми, ты остался без работы, – сказал я. – Как там поживает раскорчевка? Придется тебе освежить навыки.
– В чем дело? – выдавил он из себя.
– Во всем, – ответил я. – Клуб больше не принадлежит Тони. И «Матадор» тоже, и «Манхэттен», и «Чертово колесо». Они теперь принадлежат другим лицам, которые поручили мне сообщить тебе, что с сегодняшнего вечера этим балаганом будет управлять другой.
Джимми задумался. Его потоотделение усилилось. Наконец он сказал:
– Я не могу уйти. Тони убьет меня. Ты же сам знаешь.
Я улыбнулся ему.
– Убирайся, Джимми. Тони ты больше не интересуешь.
Некоторое время он сидел неподвижно, потом вдруг вскочил из-за стола, едва не опрокинув стул, и быстро пошел к двери. Его сестра со стоном потянулась к нему, но он даже не повернул головы и просто перешагнул через нее. Когда дверь за ним закрылась, я сказал:
– Эрик, остался только ты.
– И девчонка, – добавил Джок.
– А что с остальными? – спросил Эрик.
– Семьдесят пять процентов работают на нас.
– А я?
– Джеральд не забыл Чизуик. Он просил напомнить тебе.
Эрик побледнел. Его лицо приобрело оттенок лимонада.
– Знаешь ли, у жены Джеральда все еще сохранились отметины. Должен признаться, места для них выбраны очень разумно.
– Джек знает, – добавил Джок и пожалел о своих словах, потому что я многозначительно посмотрел на него.
– Это она, – сказал Эрик, указывая на девушку на полу. – Это она так захотела. Ты же знаешь, мне велели спрятать ее и запугать, заставить Джеральда поволноваться. А отметины – ее рук дело.
– Конечно, Эрик. Допустим, что это правда. Разве ты не мог остановить ее, а?
– Нет, – ответил он. – Нет, не мог. Там был Лопата-Уэс. Он подбил ее. Я ничего не мог сделать. Честное слово.
– Мы уже поговорили с Уэсом, – сказал я. – Он утверждает, что вы действовали вдвоем.
– Тогда спросите жену Джеральда. Она расскажет.
– Одри, – позвал я.
Одри вошла в комнату. Лицо Эрика стало совсем белым, даже желтизна исчезла.
– Как все было, Одри?
Одри посмотрела на девушку на полу, которая пыталась заползти под стол.
– Вот, – сказала она. – Мне нужна она.
– Да, знаю, – сказал я. – Знаю, что нужна. Но как же правда? Расскажи все. Ведь если Джеральд узнает, что ты была здесь…
– Мне нужна она, – повторила Одри. – Он может смотреть. Или пусть займет ее место.
Мы все взглянули на Эрика. Тот даже не шевельнулся.
– Итак, – сказал я.
Одри села на край письменного стола и вытащила сигарету. Джок и Тед подняли девушку, ловко и быстро раздели ее, усадили в кресло Джимми и привязали поясом от ее же платья.
– Эрик, – взмолилась она. – Пожалуйста!
Эрик продолжал неподвижно стоять там, где мы увидели его, когда вошли в кабинет. После всего мы выпустили его, и с тех пор никто в городе его не видел. Судя по тому, с каким лицом он выходил из кабинета, он намеревался устроить себе долгие-долгие каникулы.
На том и закончилась его карьера. А теперь он стал шофером в моем родном городе. Спокойно беседует со мной. Ничего не боится. Очевидно, он работает на какую-нибудь шишку, поэтому не боится меня. Он чувствует себя дома. А я – из чужаков. Если он знает что-нибудь, если имеет какое-то отношение к смерти Фрэнка – надеюсь, что имеет, – то держится он великолепно. Невозмутимо. Очевидно, он ощущает чью-то поддержку и может позволить себе не трястись. И пить со мной. «Эх, Эрик, – подумал я, – надеюсь, ты поможешь мне. Очень надеюсь».
– Ну, Эрик, – сказал я, – мир действительно тесен, верно?
Он кивнул.
– Забавно, правда: я работаю в Лондоне и лишь изредка приезжаю в родной город, а ты работаешь в моем родном городе, а в своем – не живешь.
– Да, забавно.
– Эрик, так на кого ты работаешь?
Он искоса поглядел на меня, улыбнулся и фыркнул, тем самым давая понять, что я, должно быть, спятил.
Я тоже улыбнулся.
– Я дружу с законом, – сказал он. – Посмотри на меня: уважаемый человек.
– Ладно тебе, – сказал я. – Так на кого? Вариантов всего три.
Продолжая улыбаться и глядя в стакан с пивом, он покачал головой.
– Рейнер?
Улыбка стала шире.
– Брамби?
Он энергичнее покачал головой.
– Киннор?
Улыбка стала широченной. Он устремил взгляд на меня. Я улыбнулся в ответ.
– Зачем тебе это?
– Мне? Ни за чем, Эрик. Просто любопытно.
– Любопытство до добра не доводит.
Я рассмеялся и похлопал его но коленке.
– Значит, дела у тебя, Эрик, идут нормально, – сказал я. – И зарабатываешь ты хорошо.
– Неплохо.
– А перспективы? Продвижение по служебной лестнице?
Он снова улыбнулся.
Я сжал его коленку и улыбнулся в ответ.
– Ладно, Эрик, – сказал я. – Все в порядке.
Я выпил.
– Когда были похороны? – спросил он.
– Сегодня, – ответил я.
– О, – протянул он с таким видом, будто не знал об этом. Если он оказался здесь именно по той причине, по которой нужно мне, то обязательно знал о похоронах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60