9

Вернувшись в тронный зал АрбанСин от усталости едва смог перевести дух. Преследовавшие его воины, испытывающие перед этим местом суеверный ужас, не решались окунуться в зловещий полусумрак жилища Каменного бога. Отдышавшись АрбанСин огляделся, ища другой выход. В это время он услышал крик о помощи. Кричал Хунну. Забыв об усталости АрбанСин устремился в темный проход, в котором ранее скрылся Хунну, ушедший на поиски СелильУбарума.
Коридор петлял. От него ответвлялись боковые отверстия и АрбанСин непременно бы заблудился, если бы не приглушенное стенами лязганье мечей. Где-то кипел бой. Завернув в очередной проход АрбанСин увидел в оранжевых отсветах неровно горящего факела нескольких сражающихся людей, перегородивших собой узкое пространство коридора. В одном из дерущихся он признал Хунну. Прижавшись к стене юноша отчаянно отбивался копьем от трех наседающих на него жрецов. Четвертый жрец с распоротым животом лежал у его ног в луже крови с выпущенными наружу внутренностями. Еще один жрец – пятый – стоял в некотором отдалении, и наблюдал, не принимая участия в битве.
В отличие от остальных жрецов, которые были раздеты, на нем была длинная юбка, пурпурного цвета, обрамленная снизу золотистой бахромой. Юбка поддерживалась на поясе широким золотым поясом. На поясе в золотых ножнах висел богато отделанный кинжал. Шею жреца украшало массивное ожерелье, состоящее из нескольких рядов золотых пластин. Несмотря на то, что лицо жреца было скрыто в полутьме коридора, АрбанСин узнал его. Это был Ишшинкулл.
Дравшиеся с Хунну жрецы были вооружены короткими, в локоть длинной, мечами. Их голые тела поблескивали каплями пота, выступившими на смуглой коже. По тому, как они сражались было видно, что меч в руках они держали не часто.
– Держись, УбарСин! – зычно крикнул АрбанСин, ринувшись в бой. Несколько взмахов меча и вот уже крайний жрец валится на пол, обливаясь кровью, хлещущей из разрубленной головы. Грудь второго жреца изловчившись пронзает Хунну. Силы выровнялись. Двое против двух. Последний из нападавших на Хунну жрецов немного замешкался и тут же его голова после удара АрбанСина покатилась по полу, удивленно моргая глазами.
Оставшийся в одиночестве Ишшинкулл, вместо того, чтобы спасаться бегством, остался стоять на месте. Он даже не обнажил кинжала, висевшего у него на поясе. Вместо этого он вперил немигающий взгляд в АрбанСина и тот почувствовал как неимоверная тяжесть пригибает его к земле. Ноги наливаются свинцом, глаза закрываются, смертельная усталость сковывает длани, и нет сил держать меч.
«Почему бы тебе не прилечь на эту мягкую леопардовую шкуру, расстеленную специально для тебя посреди красных ковров, – шепчет АрбанСину ласковый убаюкивающий голос. – Ты имеет полное право на отдых. Ты победил сегодня опаснейшего врага, грозившего уничтожением основам великого государства».
Поддавшись соблазну, АрбанСин готов был внять дружескому совету и прилечь, но услышал как за его спиной кто-то шумно вздохнул. Молниеносно обернувшись он увидел, что стоящий сзади него человек – несомненно враг – взмахнул мечом и вот-вот готов опустить поднятое оружие на голову АрбанСину.
Рука АрбанСина рванулась к висевшему на поясе мечу, а сам он отпрянул в сторону, ободрав спину о шершавую поверхность стены. Вовремя. Меч врага опустился и вождь почувствовал как горячая кровь брызнула из рассеченной щеки, обагрила грудь. Повторный удар враг не успел нанести. АрбанСин рубанул мечом снизу вверх, выбив у него из рук оружие, а другой рукой нанес сильный удар кулаком в лицо. Враг упал. АрбанСин подошел к нему и хрипло рассмеялся, радуясь быстрой победе. Его душа жаждала крови. Он приставил меч к груди поверженного противника, намереваясь проткнуть ему сердце.
Перед ним на полу лежал молодой воин, почти ребенок, с еще не опушившимся подбородком. Ему в игрушки играть, а не воевать. А впрочем, какая разница молод он или стар. Его надо убить, иначе он когда-нибудь убьет его, как он пытался сделать это несколько мгновений назад. Единственное, что он – АрбанСин – может совершить для этого юнца, так это даровать ему быструю смерть, пронзив его грудь мечом или перерезав горло. Подумав так, АрбанСин поднял двумя руками меч, готовясь нанести последний удар, но что-то остановило его.
. «… Да будут справедливы деяния твои!» – пришли на ум произнесенные кем-то давно, но такие знакомые ему слова. Где он слышал их? Кто и когда их произносил? К кому они относятся? Что-то очень родное и близкое коснулось его души, всколыхнуло память.
«… Ты должен собрать оставшихся в живых и уберечь их от истребления!» – снова пронеслись в его затуманенном мозгу слабые отголоски чьих-то почти забытых речей.
– Убей его! Убей! Чего ты ждешь! – перекрывая воспоминания грохотал в ушах чужой шепот и черная злоба вползала в его сердце ядовитой змеей, заставляя до судорог в кистях стискивать окровавленный меч.
«… Оставьте его на скале. Пусть Всемогущий сам решит его судьбу», произнес чей-то властный голос. АрбанСин почти узнал этот голос. Не он ли в свое время обрек кого-то на жестокую смерть. Но кого? И тут АрбанСин вспомнил. Наваждение черным покрывалом сползло с его глаз.
– УбарСин!? – воскликнул он удивленно. – А где…
Оглянувшись он увидел Ишшинкулла, пристально глядевшего на него, безуспешно пытаясь подчинить его своей воле. Поняв, что это ему не удалось, Ишшинкулл попятился назад, приседая на полусогнутых ногах, как кошка перед прыжком. Он отступал в темноту, не спуская с АрбанСина настороженных глаз. Подняв с пола оброненный им факел, АрбанСин сделал шаг вперед и выставив меч двинулся на Ишшинкулла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56