Звали девушку Мегалана. На ней была короткая туника с глубокими разрезами по бокам; стройные загорелые ноги были обуты в кожаные сандалии, на тонкой талии, прикрепленный к серебряному поясу, висел короткий меч. Серебряные браслеты, украшенные затейливой резьбой, обхватывали тонкие запястья рук, выделяясь белыми полосками на загорелом теле. Водопад темных вьющихся волос, удерживала изящная серебряная диадема с крупным рубином в центре.
Ее лицо, немного смуглое, с плавным изгибом черных бровей, тонким прямым носом и маленьким ртом, выражало ту женскую натуру, кроткую и на первый взгляд даже слабую, в глубине которой скрывается неисчерпаемый кладезь душевных сил и несгибаемой воли, способный преодолеть все тяготы нелегкой кочевой жизни. Но главной достопримечательностью ее лица оставались глаза. Немного печальные, они смотрели приветливо и ласково, скрывая под сенью длинных ресниц некую тайну, разгадать которую было дано не всякому.
Повозка колдуньи остановилась в некотором отдалении от стоянки. Мегалана помогла сойти старой женщине на землю и усадив ее на приготовленную низенькую скамеечку, занялась установкой шатра. Она все делала быстро и слаженно. Когда все было готово она обнесла шатер веревкой из буйволиных жил и воткнула рядом с шатром шест с развивающимся на нем белым бунчуком из конских волос. После этого она сделала руками несколько таинственных пассов в воздухе и прошептала заклинание, отгораживая жилище Старой Биллуни невидимой преградой от остального мира.

2

Когда полная луна взошла на сумрачном небосводе и озарила серебристым светом землю, АрбанСин – Великий вождь племени – направился к шатру Старой Биллуни. Это был кряжистый мужчина, средних лет, настоящий воин, возмужавший в боях, с могучим торсом и сильными ногами, крепко стоящий на земле. Его квадратное лицо обрамляли едва приглаженные темно-русые волосы. Широкий лоб пересекал ряд продольных морщин. Густые брови, изломанные по середине, нависали над глубоко посаженными глазами. Две морщины, образованные от частого стискивания зубов в трудные минуты, отходили от широких крыльев мясистого носа и падали вертикально вниз к твердому подбородку. Плотно сжатые губы, уголки которых были слегка опущены вниз, придавали его лицу несколько надменное выражение.
АрбанСин успел снять с себя доспехи и сейчас был облачен короткую тунику, выкрашенную в красный цвет и скрепленную в талии широким кожаным поясом. На поясе в деревянных ножнах висел обоюдоострый меч – верный товарищ в кровавой сече. На ногах у него были простые кожаные сапоги без всяких украшений с зашнурованными до колен голенищами.
Вождь проходил мимо раскинутых шатров и его мысли обращались в прошлое. Прав ли он был, позвав этих людей за собой. Может быть и прав, кто его знает. Время было суровое, хотя оно и сейчас не легче.
Когда последний правитель из династии ДиургСинов, в день для него несчастный, направил погребальную колесницу в долину забвения, вслед за уходящим солнцем, страх охватил подданных. Умер великий воин, оставив трон слабовольному сыну, предпочитавшему проводить время не в военных походах против воинственных племен, окружавших земли его предков, а в веселых пирах и застольях, поражая всех безрассудной расточительностью, словно желая затмить блеском золотых монет сияние самого солнца.
Но не долго его голова была увенчана золотой короной, отсеченная теми, кто вчера еще клялся ему в любви и верности, одной рукой поднимая заздравный кубок, а другой вытаскивая из ножен кинжал убийцы. И когда алая кровь обагрила горячей струей царское ложе, содрогнулись основы государства, обнажились клинки и разнеслось по всей стране ржание взнуздываемых боевых коней.
Восстали вассалы, растоптав принесенные ими клятвы верности, стремясь стать верховными правителями. В борьбе за власть они готовы были перегрызть друг другу глотки. Опасно стало ездить по дорогам. Злодеи и разбойники размножились без числа, подобно муравьям. Они силой подчиняли слабых, убивали невинных и беспорядки творили великие. Боязно стало жить в собственном доме, не спасали толстые стены. Отряды вооруженных людей заходили в деревни и не было на них управы.
Но всему бывает конец. Из сотни грызущихся псов в живых останутся двое сильнейших, чтобы сойтись в последней драке – и один из них загрызет другого. И раскололся мир на две части. Знатные вельможи объединились в два лагеря. Кончилось время междоусобиц. Настал решающий час.
Встретились два войска на ратном поле: не враги, но соплеменники вступили в кровавый бой. И померкло солнце, закрывшись вуалью скорби, сотканной из черного дыма пожарищ, не в силах смотреть на зло, творимое в мире. И засеяно было поле битвы костями человеческими и полита была земля кровью горячею, чтобы взросли на ней всходы ненависти людской, страшной в своей беспощадности. Не было победителей в этой битве, как не может быть победителей в кровавой ссоре, вспыхнувшей по чьему-то коварному наущению меж двумя родными братьями.
Много было истреблено народу: жены стали вдовами и оделись в черное; белый снег преждевременной седины упал на головы матерей, потерявших своих сыновей; сироты пошли по белу свету и некому их было приютить. Вытоптанные поля, разоренные города, сожженные села – вот что осталось потомкам. Опустошенная страна лежала во прахе, когда злобный недруг вторгся в родные пределы.
Царь соседнего государства пошел войной, сея смерть и разрушения, могилы предков порушил, на живых непосильную дань наложил, рабское ярмо влачить заставил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56