Еврей изрек перл – «…его доброта граничила с гомосексуализмом…». Довольно меткое замечание, если вдуматься.
Четверг, декабрь Хитрый Еврей поставил нам неработающий будильник, в результате чего проснулись поздно. Пришлось звонить Вильяму в агентство и, пока голос был хриплый после сна, сказать, что смертельно заболел. Бурений на том конце провода не слышно, его я еще не успел так достать своим раздолбайством, как fuckin' Patrick'a.
День посвятили поиску норы. Остановились на человеке, представившемся как Исаак, который почему-то оказался негром. У него в офисе воняло, как в Московском Зоопарке. Крайне неприятная личность, по праву завоевала титул самой неприятной обезьяны из тех, которых мы здесь встречали. Из-за таких начался расизм.
Исаак оказался еще и Троцким. Цифры, которые он называл нам по телефону, оказались ровно (!) в 2 раза меньше сумм, названных нам при посещении его офиса. К тому же двухместная нора как-то преобразилась в две одиночки. Расстроенные, поехали на ХаммерСмит на встречу с Миххой, надо было забрать посылку с Родины. Тут-то и произошло нечто, из ряда вон выходящее.
Михха неоднократно предлагал нам денег взаймы, метаясь фразами типа: «Нет проблем», «в любое время», и т.д. Один раз даже одалживал нам полтан, который мы и вернули своевременно. Деньги Спайкера приходят и хранятся на Миххином счету, т.е. более точной гарантии возврата долга представить себе невозможно. Поговорив с ним утром, попросили одолжить 100 фунтов. Ответ – обычный: «без проблем».
Встретившись вечером, покаянно объясняем. Так мол, и так, нас опять наебали, надо не 100, а 200 фунтов. И тут вдруг Остапа понесло. Давно меня так не лечили.
С удивлением обнаруживаем, что Михха прекрасно осведомлен о наших доходах/расходах, быть может, даже лучше нас самих.
Он продемонстрировал также прекрасное знание нашей манеры тратить деньги и вынес свой вердикт: «Тратите не на то!» Конечно, когда каждую пятницу мы аккуратно платим за него и Смака в пабах – это не на то. Поразила меня наглая беспардонность – Михха, помимо прочего, зарядил: «Каждые выходные Вы по ползарплаты в кабаках оставляете». Ну, да, оставляем. Треть из оставленных денег составляет Миххин пивной счет, который мы оплачивали из дружеских побуждений.
Распаляясь все больше и больше, как истинный сын своего народа, Михха сверкал своими рохульскими глазами и в своем монологе доходил до все большей и большей чуши. «Чуть что – сразу Михха, Михха добрый, он даст! Нашли себе мальчика для битья!» Вспомнил Михха и мой школьный долг одному из наших одноклассников, давно ставший во Львове предметом для анекдотов. Назидательно поднимал палец вверх и укорял нас за воровство: «А вот Вас депортируют завтра, кто мне долг отдавать будет?»
И мы, и Михха прекрасно знали, что через неделю придет к нему на счет последняя из моих зарплат, и даже в том случае, если нас депортируют немедленно, прямо у него из-под носа, деньги к нему все равно вернутся. Но в Миххе проснулся рохуль. Жалко ему было отдавать свои деньги, пусть даже и другу детства, пусть даже на одну неделю.
Мы стояли с отвисшими челюстями. Как будто не было 12 лет дружбы, как будто не сидели мы за одной партой и не мудохали вместе Свинью, и не тянули один бычок на двоих за углом школы. Михха укорил меня в том, что я не меняюсь, мне даже приятно стало. (Не от укора, а от самого факта признания этого)
За несколько дней до этого Михха жутко гнал на какого-то знакомого, который одолжил ему 100 фунтов, а назад требовал 103.
Что произошло? Откуда такой поворот на 180? Зависть к тому, что сам он считает копейки, а мы раздолбайничаем и делаем то, что хотим, проебываем деньги и веселимся? Или просто элементарная жадность?
Когда мы учились в школе, наша классная руководительница, Галина Ивановна Путэй называла нас обоих подонками. Нет, ты не подонок, к сожалению, Михаил. Ты просто хохлятский беженец и навсегда им останешься. Имея несколько тысяч на счету, ты не находишь себе места из-за того, что не можешь точно вспомнить, сколько тебе должен Смак – 15 или 22 фунта. А я – подонок, и я НЕ МЕНЯЮСЬ.
Засунь себе в туз свой сотовый!
(Подарок, который мы сделали Миххе на день рождения, когда сами сидели без копейки и могли этот сотовый продать)
А также все пиво, вино, сканк, которыми мы с тобой всегда делились, хотя каждый раз это было – последнее. Потому что мы – не меняемся!
Вот такое гневно лирическое отступление. Насилу дождавшись в ставшем отвратительном миххином обществе передачи с Родины, спешно ретируемся.
…Сидим в пабе в обществе пытающегося острить Миххи и ждем некую тетю с посылкой. Михха пьет пиво, а мы смотрим, как Михха пьет пиво. Перед входом в данное заведение произошел диалог. Михххххха: «Пойдем, пивка попьем..» – « Угощаешь?» – «Нет..» Без комментариев. О том, что с каждой получки Михха пьет (точнее, пил) в различных питейных точках города за наш счет, он как-то забыл, а мы как-то не напомнили.
Что самое интересное, деньги мы все равно получили, но… от Клюва! Я ничего уже не понимаю. Совсем запутался… Давно еще заметил, но только здесь, в Лондоне, вижу с абсолютной неприкрытой очевидностью действия наших ангелов хранителей, замученных выкидонами своих подопечных. Каждый раз, когда мы оказываемся на грани падения с проволоки, появляется помощь, направленная невидимой руцей. Причем именно в пограничном для психики состоянии, когда готов уже идти, менять билет или покупать, точнее, красть мыло и веревку. Что для нас равнозначно, впрочем. И, что особенно интересно, помощь каждый раз приходит с абсолютно неожиданной стороны. У меня здесь укрепилась ВЕРА.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50