Хороший бросок. Пытался играть, насколько мог, но не вышло из-за нескольких кусков дерьма в публики. Играешь весь год, доходит до последнего концерта, и тебе срут на каждом шагу. Был бы способ насрать на них в ответ. Было бы здорово найти того парня, вообразите больничный счёт. Как однажды сказал Игги: «Вы платите пять долларов, а я делаю десять тысяч, так заебитесь». Меня подбросил автобус бригады, и я оказался в лос-анджелесском аэропорту. Мы видели Рэя Чарльза, это круто. Его этот парень вёл. Они шли очень быстро. Я взял такси, доехал домой. Действительно хороший год для концертов. Великолепно было играть с «Beastie Boys» и «Cypress Hill». Хорошо бы выступить и сегодня вечером. Я не знаю, куда себя деть.


Айда в фургон!


В эту книгу вошли все дневники, которые я вёл в те дни, когда играл в «Black Flag». Взлёты и падения группы на гастролях описаны без прикрас. Четыре года я перепечатывал дневники, собирал фотографии, чтобы сложилась книга. Это хорошие приключенческие истории о храбрых людях с убеждениями и пониженной социальной приспособляемостью.

11 сентября 1981 г. Девоншир-Дауне, Калифорния: С «Black Flag» я понял, что значит впахивать. Я считал, что рву жопу, раньше, когда мне платили минимальную зарплату. Для этого концерта мы целыми днями расклеивали афиши. Начинали утром и заканчивали на закате. Однажды мы с Грегом отправились расклеивать их на телефонные столбы в районе бульваров Ла-Сьенега и Сансет. Мы оказались через дорогу от «7-11» на Ла-Сьенега между Санта-Моникой и Сансет. Грег рассказывал мне о том, какие в округе свиньи и что меньше всего на свете ему хотелось бы им попасться. Как только он это сказал, нас тут же сцапали. Свинья разгунделся. Но нас почему-то отпустил. Всё кончилось, что на афишные патрули мы стали ходить с Маггером. Мы изобрели комбинацию из пшеничного клейстера и белого клея. Один стоял на стрёме, другой намазывал клейстер. Накладывали один слой, приклеивали афишу, а сверху покрывали клейстером ещё раз. Остальное доделывало солнышко. Так афиши держались около года. Их невозможно было содрать. Мы выбирали большую улицу и на целые мили заклеивали её афишами. Так мы прочесали Калифорнийский университет, Долину, всё. И это ради одного концерта.
Однажды мы клеили афиши в Голливуде и прошли по автостоянке супермаркета. Увидели какого-то парня – он грузил продукты в серый «мерседес». Кто-то из баллончика нарисовал огромную свастику у него на капоте. Я просто стоял и смотрел. Маггер отошёл и весь аж скорчился от хохота. Мужик погрозил нам кулаком и уехал. Мы с Маггером были острижены под ноль. Вероятно, мужик решил, что мы те самые бритоголовые, и теперь решили насладиться своим искусством.
Я многому научился у Маггера. Мы расклеивали афиши по всему Вествуду. Нам постоянно хотелось есть, а денег хватало только на автобус. Как-то мы зашли к «Карлу-младшему» и взяли по маленькой тарелке салата. А в том месте тарелку наполнить-то можно. А за второй уже не подойдёшь. Маггер начал, я продолжил. Он поставил тарелку на поднос и принялся накладывать салат дальше, сделав из подноса тарелку с салатом. Целая гора еды. Потрясно. Я сделал то же самое. Менеджер увидел нас, и ему не понравилось, но я сразу понял, что он не собирается устраивать нам втык. Мы выглядели слишком затраханными. Обгоревшие на солнце, все в грязи и в клейстере. С ведром клейстера и набитым рюкзаком. Ладно, чего уж там, оно того не стоит. Я понял, что тебе с рук может сойти много срани, если только ты это делаешь так, будто больше ничего не умеешь. Маггер рассказывал мне о временах, когда он жил на улице и был вынужден питаться собачьим кормом из банок, намазывая его на белый хлеб. Ломоть сворачиваешь и глотаешь как можно быстрее, стараясь не распробовать. Всё это было мне в новинку. В конце концов, настал день концерта. Я надеялся, что расклейка афиш была не напрасна. Программа была грандиозная. «Fear», «Stains» и «Black Flag». Я уже не помню, кто из нас был на сцене, но в какой-то момент кто-то пустил в толпу слезоточивый газ или «Мейс». Народ с воплями повалился на землю, закрывая лица руками. Я оттащил несколько человек в ванную и сунул под краны. Наконец, мы заиграли. После нескольких песен я поднял голову и увидел перед собой какой-то коричневый силуэт. Я про себя подумал, как странно он выглядит и что делает, вот так вот болтаясь в воздухе. От моей руки отскочила квартовая бутыль «Бадвайзера» и закатилась под платформу для барабанов. Дикая публика. Те, кто выкатывал аппарат, раньше проводили концерты кантри и вестерна. Они никак не были готовы к такой аудитории. Я сломал один микрофон и подошёл за другим. Техник мне его выдал, но посмотрел на меня выразительно. Один пацан приземлился на монитор, а сходя со сцены ещё и потоптался на нём. Вышел техник и начал орать на публику, оглаживая свой монитор. Его немедленно осыпали ругательствами, плевками и стаканчиками. Он посмотрел на меня и сказал, что сейчас отключит звук. Чак сказал ему, что его аппарат тогда разнесут на кусочки, а ему публика надаёт по заднице. И это была правда. Он посмотрел на нас, обозвал нас всем, чем только можно, и убрался обратно за пульт, где и просидел до конца выступления, злобно зыркая на нас.
Осенью 1981 года мы записали альбом «Ущербный». Здания, где мы записывались, больше не существует. Ребята сочиняли песни без меня, а я накладывал голос позже. Потрясающе было наблюдать за Джинном в студии. Он был неумолим. Столько энергии. На дублях он приклеивал наушники к голове липкой лентой, чтобы не слетали. Робо всегда носил на левом запястье браслеты, и они звенели в барабанные микрофоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84