Ни деньги, ни любовь не могут принудить их к серьезным отношениям. Особенно ничтожны шансы любви. Миновав тридцатилетний рубеж, женщина обнаруживает, что мужчины, с которыми она встречается, в конце концов возжелали той самой серьезной связи и ими перестала двигать одна лишь похоть. Но кто сказал, что она должна броситься в объятия первого встречного, который предъявит на нее свои претензии? Кто сказал, что она должна благодарно потупить глаза, опустив трепещущие ресницы, протянуть пальчик и смиренно прошептать «я согласна»? В свое время мужчины были привередливы, порой настолько, что их не устраивал никто, – теперь ее черед привередничать. Она хочет сделать правильный выбор и не желает спешить. Кто вправе винить ее за это? Во всяком случае, не тот тип, который последние десять лет своей жизни не позволял себя торопить.Конечно, это так, и все же я не могу понять, чего добивается Керсти. Я понимаю, она не хочет торопиться, чтобы взвесить все за и против. Но зачем ей нужно ставить мне оценки? Она отлично знает, кто я, что я собой представляю, на что способен и чего не могу. Почему я должен зарабатывать эти проклятые баллы?Джордж осторожно извлек из пакета вторую половину своего сэндвича, зорко следя за тем, чтобы стекающий с него майонез приземлился на траву, а не на его брюки.– А что будет, хм... что будет, если... – начал он, внезапно немного смешавшись.– Если что?– Что будет, если ты не наберешь тысячу баллов?Господи! Как только Джордж произнес эти слова, я почувствовал, что у меня опустились руки. Весь ужас этого вопроса лег мне на плечи стопудовой ношей, прижав меня к земле. Вероятность такого развития событий не приходила мне в голову. Неужели тогда все кончено? Неужели это разрыв?Дорога домой в тот вечер была для меня тяжким испытанием. Я понимал, что должен задать этот вопрос Керсти, но мне было страшно. Честно говоря, в глубине души я догадывался, каким будет ответ.– Что ж, – сказала Керсти, когда я в конце концов набрался смелости (к вашему сведению, это произошло без двадцати одиннадцать), – если тебе не удастся набрать тысячу баллов, я не выйду за тебя замуж:., и тогда нам вряд ли есть смысл оставаться вместе.Она сказала это очень спокойно, с видом исполненного сострадания доктора, который сообщает дурные вести, но произнесла достаточно твердо, не позволив мне усомниться в ее словах.– Ты хочешь сказать... – Я осекся. Я не знал, плакать мне, умолять Керсти изменить свое решение или взорваться от ярости.– Я уверена, что до этого не дойдет, – ободряюще сказала она и поцеловала меня. – Давай не будем опережать события.Вечером в среду случилось нечто совсем иное. Баллы, баллы, баллы, твердил я себе, ты должен набрать эти баллы. Ты должен стать чемпионом мира по набиранию баллов.Мы с Керсти смотрели телевизор. Шла программа новостей. Вполуха слушая рассказ диктора о городских властях и мошенниках, которые торговали автомобилями, я погрузился в размышления о том, сколько баллов я заработал в этот вечер и сколько потерял. Я загрузил стиральную машину, и это, несомненно, пойдет в плюс, но мне не давала покоя мысль о том, что из заднего кармана своихджинсов я забыл вытащить билет в метро, который непременно превратится в бумажную кашу и перепортит все вещи Керсти, после чего я, безусловно, окажусь в минусе. В конце концов я решил, что, кажется, я все-таки вытащил билет.Как бы то ни было, речь не об этом. Когда экран телевизора вновь привлек мое внимание, там начался фильм. Снят он был лет пятнадцать назад, а главную роль в нем играл тот же тип, что и в «Высшей силе». Нет, не Том Селлек и не тот английский актер, про которого вы подумали. Надо сказать, что фильм был препаршивый. Моя рука сама потянулась к пульту, но, уже нащупав пальцем кнопку, я кое-что вспомнил. Как-то раз, когда наша совместная жизнь с Керсти только-только начиналась, я стал без предупреждения переключать каналы во время рекламной паузы, и она неожиданно пришла в ярость. Ее невозможно было успокоить. «Я хотела это посмотреть, а ты...» – и так далее. Не помню, о какой рекламе шла речь, но думаю, это не имело значения. Видимо, ей просто действовала на нервы моя привычка, но обычно она подавляла раздражение, а в тот раз дала выход своим эмоциям.Но в среду я вспомнил про это и, прежде чем включить другую программу, осторожно спросил:– Будешь смотреть?Естественно, Керсти не собиралась смотреть эту чушь. Конечно, я не был уверен на все сто, что это повысит оценку, но улыбка, которой она меня одарила, утвердила меня в этой мысли.А когда стиральная машина остановилась, я убедился, что билет в метро я действительно выбросил.Баллы так и плыли мне в руки.Наступило воскресенье. К вечеру я просто не находил себе места. Приближалась минута, когда я узнаю, сколько заработал за неделю. Во время вечернего чая я поинтересовался, как это произойдет.– Я взвесила все за и против, – сказала Кер-сти, – и решила, что запечатаю листок с суммой баллов в конверт и оставлю его на обеденном столе. Потом я уйду из комнаты, и ты спокойно ознакомишься со своей оценкой.– Что?! – не выдержал я. – Запечатанный конверт? Ты что, Оскара мне вручаешь?Керсти успокаивающе погладила меня по плечу.– Послушай, Сэм, если я просто скажу тебе сумму, ты замучаешь меня вопросами, начнешь выпытывать, за что ты получал баллы, на чем терял и как заработать больше на следующей неделе. Это поставит нас обоих в неловкое положение, потому что ответить на твои вопросы я не могу.– Я не стану этого делать.– Станешь, Сэм. Я тебя прекрасно знаю.– Я не такой, – уныло сказал я. Она приподняла бровь.– Ладно, – сказал я, – может быть, иногда я действительно бываю таким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80