О первом – ради Норико, и последнем – ради себя самого…
Но почувствовал это Киндаити или нет, больше он меня не мучил, и на этом допрос закончился. В полицию меня, к счастью, не пригласили. Сказали, что сейчас они должны на время покинуть деревню, и мы расстались. Кроме меня, полицейские допрашивали Харуё и доктора Араи, но допросы эти были краткими.
Я избежал позора быть взятым под арест, но трудно сказать, повезло мне или нет: происшедшее вызвало в деревне новую волну ненависти ко мне, а это грозило мне большими неприятностями.
Ну, об этом ниже. После отъезда инспектора с его командой на меня навалилась тоска. В огромной усадьбе нас осталось трое: бабушка Котакэ, сестра Харуё и я.
В романах иногда пишут, что когда умирает один из близнецов, в скором времени и второй следует за ним. Не знаю, произойдет ли это, но со смертью сестры жизнь бабушки превратилась в растительное существование, вместе с Коумэ ее покинула душа.
Что касается Харуё, состояние ее ухудшалось, нечего было и думать о том, чтобы поговорить с ней. Я в унынии сидел у останков Коумэ-сама. Помимо всего прочего, меня задевало, что никто не спешит выразить соболезнования. Известие о смерти Коумэ-сама не могло не разнестись по деревне. Почему же никто не появляется? Тревога и тоска сдавливали меня словно тиски. А отношение слуг еще усугубляло их.
Так же как и посторонние люди, слуги избегали меня. Конечно, они являлись на зов и выполняли мои распоряжения, но, выполнив, старались побыстрее удалиться.
Будь рядом Мияко, мне было бы менее тоскливо, но и она бросила меня в тяжкую минуту. В конце концов посетители все-таки появились, – это были Норико и Синтаро.
– Прости, что пришли так поздно! Тебе пришлось взять все хлопоты на себя? Ты, наверное, совсем вымотался
Несмотря на ситуацию, Синтаро казался веселым, белозубая улыбка то и дело освещала его лицо. До сих пор во время наших встреч у него неизменно был какой-то отрешенный вид. Чему же он радуется сегодня?
Выразив соболезнования Харуё, Синтаро стал мягко успокаивать Котакэ-сама, снова извинялся за то, что не пришел сразу, объяснив это визитом полицейских.
Норико подтвердила слова брата, инспектор Исокава со своими людьми отправился к ним, как только расстался со мной.
– Меня долго расспрашивали.
– Что же ты им поведала?
– Ничего не поделаешь, пришлось рассказывать все, как есть.
– Значит, и брату все известно?
– Да.
– Он не сердился?
– Отчего?
Она недоуменно посмотрела на меня:
– У него нет причины сердиться. Совсем наоборот.
Наоборот? Что наоборот? Радоваться? Радоваться в тот момент, когда Коумэ отправили на тот свет? Это показалось мне подозрительным.
В том, что Норико любит меня всей своей бесхитростной и детски открытой душой, я не сомневался.
А вот в собственных чувствах я разобраться не мог. Может быть, и я ее люблю? Да, в последнее время я незаметно привязался к ней. К тому же я обратил внимание на то, что она очень похорошела.
И Харуё, и служанка Осима тоже заметили это.
– Норико-то прямо красавицей стала. Честно говоря, я никогда не думала, что она может вырасти такой хорошенькой, – сказала как-то Осима.
Может быть, это любовь превратила хилое, плохо развитое физически дитя в женственное, прелестное создание? Тем не менее я не могу пока сказать, что влюблен в Норико. Если бы это было так, Синтаро не следовало бы слишком радоваться.
– О чем ты думаешь, Тацуя?
– Ни о чем особенном…
– На сходке вся деревня обсуждала то, что ты ходишь в сталактитовую пещеру.
– Ну и пусть обсуждают.
– Нет, это плохо! Какое-то время мы не сможем видеться.
С каким же нетерпением она ждет наших встреч в подземелье! Это тронуло меня до глубины души.
– Тацуя, – после небольшой паузы окликнула меня Норико, – ты рассказывал полицейским о вчерашней ночи? Об Эйсэне?
– Да, говорил!
– Его сегодня в полицейский участок доставили. Люди в деревне из-за этого еще сильнее настроились против тебя.
– Почему?
– Они считают, что ты оговорил Эйсэна-сан. В деревне множество темных и тупых людей, будь осторожнее!
– Хорошо, буду осторожен.
При мысли о встрече с толпой местных жителей ледяная рука снова сжала мой желудок. Я не предполагал, что реакция жителей деревни окажется такой бурной…
В Деревне восьми могил постепенно назревал кризис.

Мамина любовь

В тот же день по просьбе полицейского инспектора Исокавы деревенская молодежь организовалась в группы для прочесывания пещеры.
Стало понятно, что сталактитовая пещера тянется под всей деревней и далее разветвляется в разные стороны. Найти человека, скрывающегося в ней, дело непростое, в два-три дня не уложишься.
Я знал о создании поисковых групп, но сейчас меня целиком поглотили хлопоты по организации панихиды по Коумэ-сама. После обеда один за другим стали приходить местные жители с соболезнованиями. Общаться с гостями я попросил Синтаро и Норико, а сам старался на людях не появляться, Посетители не задерживались и, выразив соболезнование, сразу же уходили.
Вечером появился Эйсэн-сан. Я знал, что его доставляли в полицию. Интересно, что он там говорил? Он был мрачен, но панихиду все-таки отслужил.
По сравнению с заупокойной службой по брату Куя эта прошла как-то суетливо и напряженно. Единственное, что в какой-то мере компенсировало мне это, – возможность пообщаться с двоюродным братом Синтаро.
Он все это время ассоциировался у меня с ночью, когда была убита «монахиня с крепким чаем». Сегодня после разговора с Синтаро у меня сложилось мнение, что на злодеяние он не способен. Синтаро показался мне человеком прямым и честным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85