ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Овринги по отвесным скалам вьются, как хмель. Тут вбит в стену колышек, там мостик из качающегося бревна, там замысловатая лестница из сучьев, вся держится на честном слове.
Добрались.
В сельсовете переполох. Гладят бороды, руки к сердцу прижимают, улыбаются, а видно, струхнули. Несут лепёшки, катык, тутовые ягоды. Чай в пиалушку подливают по глоточку.
Начал секретарь расспрашивать. Так и так. Бился часа три, пока наконец картина не стала ясна.
Волость безземельная. Та земля, которая есть, вся галькой покрыта. К тому же воды не хватает. Дехкане на скалистых площадках около ручьёв устраивают поля. Землю в мешках на ослах, а то и на спине таскают издалека, утрамбовывают толстым слоем на голой скале. Чтобы силь не смыл, возводят вокруг широкие дувалы из собранных при очистке поля камней. Так делается поле. Поле малюсенькое – лоскут. Много земли из-за отсутствия дорог притащить не удаётся. Два-три сера самое большое. Сер – мера посева: восемь тюбетеек зерна. Так и мерят: на засев такого-то клочка выходит шестнадцать тюбетеек зерна. Земля, если притащили больше, складывается на крыше мазанки, про запас. Может, часть земли вода смоет, может, если камни обвалятся, можно будет в следующем году расширить площадку. Земля, драгоценная, как зерно, – как зерно измеряется тюбетейками. Потом утрамбованную площадку царапают омачом. Если площадка крутая, бык, чтобы не свалиться, тащит омач, подвигаясь на коленях. В большинстве случаев омач тащит сам дехканин. Земля уродит – хватит хлеба на несколько месяцев. Высохнет ручей – вся работа даром.
У бедняка Нусреддина Ата вся площадка – два сера да мешка три земли на крыше кибитки. Осталась голая скалистая площадка, и земли на крыше как не бывало.
– Смыло силем, – говорит председатель.
– И с крыши?
– Иной раз и кибитки смывает, не только землю с крыши.
– Врёт, – говорит бедняк Нусреддин Ата. – Силь был ночью. Утром, после силя, вся земля осталась на площадке. Соседи видели. Земля пропала на следующую ночь, когда никакого силя не было.
Соседи молчат, гладят бороды. Не помнят, – давно было. Может, силь, а может, и не силь, – всяко бывает. Ясно – против председателя не пойдут.
– У муллы Али Мухитдина, – говорит бедняк Нусреддин, – силь снёс угол его поля – два с половиной сера. Все видели, днём полкишлака сходилось смотреть. А на следующее утро, когда у меня ночью земля пропала, у муллы Али Мухитдина площадка новой землёй поросла.
Вызвали дехкан. Молчат, гладят бороды. Не помнят, – много времени прошло. Сейчас разве проверишь? Мулла Али Мухитдин не такой человек, чтобы чужую землю красть.
Пошли осматривать поле.
У Нусреддина Ата голая площадка, как выбритая, а каменный дувал цел, кое-где только для вида разрушен, но через такие бреши всей земли унести не могло.
– Как же землю силем смыло, если дувал цел? – гнётся до земли Нусреддин.
– Ты обманщик, дувал починил. Сколько времени прошло! Кто упомнит, был разрушен или нет? – говорит мулла Али.
Никто не помнит. Всякий за своим дувалом смотрит. Плохой хозяин на чужие дувалы заглядывает.
Присмотрелся секретарь внимательно ко всем дехканам. Видит, стоит среди них один старик, седобородый, борода по пояс. Подозвал его поближе, говорит:
– Ты, старик, аксакал, тебе врать грех, над гробом стоишь. Расскажи, как было, по-честному, как правоверный мусульманин.
Место старику на кошме уступил, чаю в пиалу налил. Погладил старик бороду, чай отпил и говорит:
– Ещё наши деды сказывали, что голова человека поделена перегородками на четыре равные части. Когда рождается человек, голова его пуста, как кувшин. К десяти годам заполняется умом одна часть. К двадцати годам заполняется вторая. Поэтому не спрашивай никогда совета у юноши, у него только половина ума.
Когда человеку исполнится тридцать лет, у него заполняется умом третья клетка. И только когда, человеку сорок лет, вся его голова, все четыре части наполнены умом, и это самый мудрый возраст человека.
Когда человеку исполнится пятьдесят лет, одна часть головы его пустеет и разум из неё уходит. Когда ему исполнится шестьдесят, у него остаётся только половина ума. Когда старику семьдесят лет, у него опорожняется третья клетка. А когда старику восемьдесят лет – голова его пуста, как у новорождённого ребёнка. Поэтому не спрашивай никогда восьмидесятилетнего старика. Что он может тебе сказать, раз в голове у него пусто? А мне как раз восемьдесят лет.
Видит секретарь – старик хитрит. Толку от него не добьёшься.
– Я бедняк камбагал, – бьёт себя в грудь Нусреддин Ата, – земли у меня больше нет. И скотины нет. У муллы земли три амбана и пара быков, зачем ему земля бедняка?
– Ты, Нусреддин, нечестный человек, зачем про других неправду говоришь, – хмурится председатель, – Али Мухитдин – бедняк: у него земли два кавша и один бычок. Да разве это бычок? Так, большая коза.
Дехкане подтверждают. Да, мулла Али бедняк. Все здесь бедняки. Земли мало.
Почесал затылок секретарь. Видит ясно: председатель врёт, и дехкане врут. Председатель сидит в кармане у муллы, а беднота боится. Бедняка явно обворовали. Не заступиться за бедняка – каков же будет тогда авторитет советской власти в глазах бедноты? Пойти против муллы без поддержки дехкан? Нусреддину от этого пользы мало – не жить ему в кишлаке. Да и самим трудненько будет отсюда выбраться. Вот тебе и история с географией! Нужно во что бы то ни стало каким-нибудь неожиданным ходом бедноту против муллы восстановить и заставить определиться. Но как?
Сидит, пьёт чай. Дехкане кругом стоят, – ждут, что будет. Выпил пиалы четыре, велит подозвать поближе муллу Али Мухитдина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Добрались.
В сельсовете переполох. Гладят бороды, руки к сердцу прижимают, улыбаются, а видно, струхнули. Несут лепёшки, катык, тутовые ягоды. Чай в пиалушку подливают по глоточку.
Начал секретарь расспрашивать. Так и так. Бился часа три, пока наконец картина не стала ясна.
Волость безземельная. Та земля, которая есть, вся галькой покрыта. К тому же воды не хватает. Дехкане на скалистых площадках около ручьёв устраивают поля. Землю в мешках на ослах, а то и на спине таскают издалека, утрамбовывают толстым слоем на голой скале. Чтобы силь не смыл, возводят вокруг широкие дувалы из собранных при очистке поля камней. Так делается поле. Поле малюсенькое – лоскут. Много земли из-за отсутствия дорог притащить не удаётся. Два-три сера самое большое. Сер – мера посева: восемь тюбетеек зерна. Так и мерят: на засев такого-то клочка выходит шестнадцать тюбетеек зерна. Земля, если притащили больше, складывается на крыше мазанки, про запас. Может, часть земли вода смоет, может, если камни обвалятся, можно будет в следующем году расширить площадку. Земля, драгоценная, как зерно, – как зерно измеряется тюбетейками. Потом утрамбованную площадку царапают омачом. Если площадка крутая, бык, чтобы не свалиться, тащит омач, подвигаясь на коленях. В большинстве случаев омач тащит сам дехканин. Земля уродит – хватит хлеба на несколько месяцев. Высохнет ручей – вся работа даром.
У бедняка Нусреддина Ата вся площадка – два сера да мешка три земли на крыше кибитки. Осталась голая скалистая площадка, и земли на крыше как не бывало.
– Смыло силем, – говорит председатель.
– И с крыши?
– Иной раз и кибитки смывает, не только землю с крыши.
– Врёт, – говорит бедняк Нусреддин Ата. – Силь был ночью. Утром, после силя, вся земля осталась на площадке. Соседи видели. Земля пропала на следующую ночь, когда никакого силя не было.
Соседи молчат, гладят бороды. Не помнят, – давно было. Может, силь, а может, и не силь, – всяко бывает. Ясно – против председателя не пойдут.
– У муллы Али Мухитдина, – говорит бедняк Нусреддин, – силь снёс угол его поля – два с половиной сера. Все видели, днём полкишлака сходилось смотреть. А на следующее утро, когда у меня ночью земля пропала, у муллы Али Мухитдина площадка новой землёй поросла.
Вызвали дехкан. Молчат, гладят бороды. Не помнят, – много времени прошло. Сейчас разве проверишь? Мулла Али Мухитдин не такой человек, чтобы чужую землю красть.
Пошли осматривать поле.
У Нусреддина Ата голая площадка, как выбритая, а каменный дувал цел, кое-где только для вида разрушен, но через такие бреши всей земли унести не могло.
– Как же землю силем смыло, если дувал цел? – гнётся до земли Нусреддин.
– Ты обманщик, дувал починил. Сколько времени прошло! Кто упомнит, был разрушен или нет? – говорит мулла Али.
Никто не помнит. Всякий за своим дувалом смотрит. Плохой хозяин на чужие дувалы заглядывает.
Присмотрелся секретарь внимательно ко всем дехканам. Видит, стоит среди них один старик, седобородый, борода по пояс. Подозвал его поближе, говорит:
– Ты, старик, аксакал, тебе врать грех, над гробом стоишь. Расскажи, как было, по-честному, как правоверный мусульманин.
Место старику на кошме уступил, чаю в пиалу налил. Погладил старик бороду, чай отпил и говорит:
– Ещё наши деды сказывали, что голова человека поделена перегородками на четыре равные части. Когда рождается человек, голова его пуста, как кувшин. К десяти годам заполняется умом одна часть. К двадцати годам заполняется вторая. Поэтому не спрашивай никогда совета у юноши, у него только половина ума.
Когда человеку исполнится тридцать лет, у него заполняется умом третья клетка. И только когда, человеку сорок лет, вся его голова, все четыре части наполнены умом, и это самый мудрый возраст человека.
Когда человеку исполнится пятьдесят лет, одна часть головы его пустеет и разум из неё уходит. Когда ему исполнится шестьдесят, у него остаётся только половина ума. Когда старику семьдесят лет, у него опорожняется третья клетка. А когда старику восемьдесят лет – голова его пуста, как у новорождённого ребёнка. Поэтому не спрашивай никогда восьмидесятилетнего старика. Что он может тебе сказать, раз в голове у него пусто? А мне как раз восемьдесят лет.
Видит секретарь – старик хитрит. Толку от него не добьёшься.
– Я бедняк камбагал, – бьёт себя в грудь Нусреддин Ата, – земли у меня больше нет. И скотины нет. У муллы земли три амбана и пара быков, зачем ему земля бедняка?
– Ты, Нусреддин, нечестный человек, зачем про других неправду говоришь, – хмурится председатель, – Али Мухитдин – бедняк: у него земли два кавша и один бычок. Да разве это бычок? Так, большая коза.
Дехкане подтверждают. Да, мулла Али бедняк. Все здесь бедняки. Земли мало.
Почесал затылок секретарь. Видит ясно: председатель врёт, и дехкане врут. Председатель сидит в кармане у муллы, а беднота боится. Бедняка явно обворовали. Не заступиться за бедняка – каков же будет тогда авторитет советской власти в глазах бедноты? Пойти против муллы без поддержки дехкан? Нусреддину от этого пользы мало – не жить ему в кишлаке. Да и самим трудненько будет отсюда выбраться. Вот тебе и история с географией! Нужно во что бы то ни стало каким-нибудь неожиданным ходом бедноту против муллы восстановить и заставить определиться. Но как?
Сидит, пьёт чай. Дехкане кругом стоят, – ждут, что будет. Выпил пиалы четыре, велит подозвать поближе муллу Али Мухитдина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205