Джон Томас, лакей, чей неописуемый ужас при появлении призрака снискал ему доверие госпожи, посоветовал мистеру Скроу, виночерпию, который сообщил о том миссис Бэггс, экономке, которая удостоила поделиться своим мнением с миссис Бастл, горничной вдовы - так вот, говорю я, Джон Томас настоятельно рекомендовал, чтобы миледи обратилась к сведущему человеку. И такой человек в городе был, он предсказал, за кого выйдет замуж его (Джона Томаса) кузина; он вылечил скотину фермера Хорнса, которую ктото сглазил; он умел вызывать духов и заставлять их говорить; и посему он был именно тем, с кем следовало посоветоваться в нынешней ситуации.
- Что это за ерунду вы там наболтали горничным, Джон Томас, про мага, который живет в... в...
- В Тупике Висельника, мэм, где раньше стояла старая виселица, отвечал Джон, подававший оладьи. - И никакая это не ерунда, миледи. Каждое его слово оборачивается чистейшей правдой, а знает он все на свете.
- Мне бы хотелось, чтобы вы не пугали девушек на половине слуг этими вздорными историями, - отчеканила вдова, и смысл' этой речи отгадать нетрудно. Она, разумеется, означала, что вдова намерена обратиться к магу сегодня же. Сестрица Анна объявила, что никогда, ни при каких обстоятельствах не покинет свою дорогую Фатиму. Джон Томас был призван сопровождать дам с потайным фонарем, и они выступили в опасный поход к магу в его ужасном обиталище в Тупике Висельника.
Какие события имели место при этой зловещей беседе, так и осталось до конца не выясненным. Но на следующую ночь в доме не было никакой тревоги. Колокола помалкивали, двери не хлопнули ни разу, пробило полночь и на кладбище не показалось никакого призрака, и все семейство преспокойно выспалось. Вдова приписала это ветви розмарина, которую ей дал волшебник, и подкове, которую она закинула в садик вокруг склепа и которая должна была утихомирить любого призрака.
Случилось так, что на следующий день, отправившись к своей модистке, сестрица Анна повстречала джентльмена, уже упоминавшегося в этой истории, а именно прапорщика Триппета; да и в самом деле, если уж сказать правду, почему-то так уж оно выходило, что она встречала прапорщика решительно каждый день на неделе.
- Какие вести о призраке, дражайшая моя мисс Шакабак? - осведомился он (вы можете судить об отношениях молодых людей по манере, в какой мистер Триппет обратился к этой леди), - довел ли дух Синей Бороды вашу сестру до очередного обморока или же всего-навсего звонил в колокола?
Сестрица Анна с превеликой торжественностью поведала ему, что не следует шутить с такими ужасными вещами; что призрак на время затих; что сведущий человек сказал ее сестре вещи столь удивительные, что каждый должен им верить; и что, помимо всего прочего, он показал Фатиме ее будущего мужа.
- Были ли у него, - поинтересовался прапорщик, - черные бакенбарды и огненный сюртук?
- Нет, - со вздохом ответила сестрица Анна, - у него были огненные бакенбарды и черный сюртук.
- Не может же это быть этот негодяй Лукавс! - вскричал прапорщик. Но Анна только вздохнула еще глубже и не ответила ни да, ни нет.
- Скажите бедному капитану, - молвила она, - что нет для него никакой надежды и ему остается только повеситься.
- Сперва он перережет горло Лукавсу, - свирепо возразил мистер Триппет. Но Анна сказала, что еще не все решено. Фатима проявила сугубую несговорчивость и покамест упорно отклоняла саму идею о браке с мистером Лукавсом; она просила дальнейших подтверждений. Маг сказал, что приведет ей из могилы ее собственного мужа, дабы тот самолично указал второго ее нареченного, который будет, наверное, будет, непременно будет ни кем иным, как Фредериком Лукавсом.
- Это надувательство, - заявил прапорщик. Но Анна была слишком напугана событиями вчерашнего вечера, чтобы согласиться с ним.
- Сегодня, - сообщила она, - могила все скажет. И она рассталась с прапорщиком Триплетом самым торжественным и впечатляющим образом.
В полночь возле дома вдовы показались три безмолвные фигуры. Они вышли из особняка Синей Бороды и вошли сквозь кладбищенские ворота на тропу среди могил.
- Вызывать духов - уже само по себе опасно, - сказал маг, - но заставлять их говорить - поистине ужасно. Рекомендую вам, мэм, остерегаться, ибо подобное любопытство для многих оканчивалось плачевно. Один знакомый мне арабский некромант пытался заставить призрака заговорить и тут же был разорван на куски. А другой мой знакомый и впрямь сумел услышать духа, но после этой беседы оглох и онемел. А третий...
- Ничего, - прервала его миссис Синяя Борода, в которой проснулось былое любопытство, - я желаю видеть и слышать его. Разве я уже не видела и не слышала его? Когда он видим и слышим, тогда самое время задавать ему вопросы.
- Но когда вы слышали его, - возразил некромант, - он был невидим, а когда видели его, он безмолвствовал; засим соберитесь с мыслями и твердо решите, о чем вы его спросите, ибо духи не терпят пустой болтовни. Знавал я одного заику, на которого набросился призраки...
- Я уже все решила, - снова перебила его Фатима.
- Спроси, за кого тебе выйти замуж, - зашептала сзади сестрица Анна.
Фатима лишь покраснела, а сестрица Анна ущипнула ее за руку, и они в молчании вступили на погост.
Луны не было, стояла кромешная тьма. То и дело спотыкаясь, путники пробирались среди могил. Под сводами церкви ухала сова, где-то вдали выла собака, и петух пропел, как порою поют петухи ровно в полночь.
- Торопитесь, - сказал маг. - Решайте, пойдете ли вы дальше или нет.
- Давай вернемся, сестрица, - взмолилась Анна.
- Я пойду лишь вперед, - молвила Фатима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10