Однажды вечером, когда приказчик Раджа позвал меня с собой, а в ответ на отказ обозвал меня трусом, я доказал ему, что я не трус, - по крайней мере, в кулачном бою, - вступил с ним в схватку и непременно одержал бы победу, хоть он и был на четыре года старше, если б в самый разгар нашей борьбы ему на помощь не пришла его союзница мисс Сьюки Радж. Она сбила меня с ног раздувальными мехами, после чего оба принялись меня колошматить, а я, лежа на земле, мог только отбрыкиваться. К концу этого яростного сражения явился старшина Радж, и его беспутная дочь имела наглость заявить, будто ссора началась из-за того, что я к ней приставал - я, невинный младенец, который скорее стал бы строить куры какой-нибудь негритянке, чем этой мерзкой, конопатой, косоглазой, кривобокой, запьянцовской Сьюки Радж! Это я-то влюбился в мисс Косоглаз! Как бы не так! Я знал дома пару таких ясных, чистых и невинных глазок, что мне стыдно было бы в них посмотреть, если б я совершил такую подлую измену. Моя малютка в Уинчелси узнала о сражении, - она каждый день слышала обо мне всякие гадости от достопочтенных господ Уэстонов, но это обвинение возмутило ее до глубины души, и она сказала собравшимся в комнате джентльменам (о чем впоследствии рассказывала матушке):
- Дени Дюваль не злой. Он смелый и добрый. И то, что вы про него говорите, неправда. Это ложь!
И вот еще раз случилось так, что мой пистолетик мог мне поразить моих врагов и был для меня поистине gute Wehr und Waffe Добрым оружием и защитой (нем.).. Я регулярно упражнялся в стрельбе из моей маленькой пушки. Я с величайшим тщанием разбирал ее, чистил и смазывал и хранил у себя в комнате в запертом на ключ ящике. Однажды я по счастливой случайности пригласил к себе своего школьного приятеля Тома Пэррота. Мы вошли в дом не через лавку, где мадмуазель Кукиш и мосье приказчик отпускали товар покупателям, а через другую дверь и, поднявшись по лестнице ко мне в комнату, отперли ящик, вынули драгоценный пистолет, осмотрели ствол, затвор, кремни и пороховницу, снова заперли ящик на ключ и отправились в школу, уговорившись после уроков пострелять в цель. Вернувшись домой обедать (в тот день уроки были только утром), я заметил, что все домашние - бакалейщик, его дочь и приказчик бросают на меня злобные взгляды, а мальчишка-посыльный, который чистил сапоги и подметал лавку, дерзко на меня уставился и сказал:
- Да, Дени, схлопочешь ты теперь по шее!
- В чем дело? - надменно осведомился я.
- Ах, милорд! Мы скоро покажем вашей светлости в чем дело. (Милордом меня прозвали в городе и в школе потому что с тех пор, как я побывал в Лондоне и обрядился в новый щегольской костюм, я, признаться, стал немножко задирать нос.) Так вот откуда взялись его кружевные манишки, вот откуда гинеи, которые он швыряет направо и налево. Знакомы ли вашей светлости эти шиллинги и эти полкроны? Взгляните на них, мистер Билз! Посмотрите на эти метки - я нацарапала их своей рукой, а уж потом положила в кассу, откуда милорд изволили их взять.
- Шиллинги? Касса? Что это значит?
- Ты еще смеешь спрашивать, лицемер ты эдакий! - вскричала мисс Радж. Я наметила эти монеты своей собственной иголкой и могу присягнуть в этом на Библии.
- Ну и что ж такого? - спросил я, вспомнив, что эта девица, не моргнув глазом, и раньше давала против меня ложные показания.
- Что такого? Сегодня утром они были в кассе, молодой человек, и вы отлично знаете, где они оказались потом, - говорит мистер Билз. - Да, да. Это прескверное дело. Тут без суда не обойтись, мой мальчик.
- Но где же они все-таки оказались? - снова спросил я.
- Это мы тебе скажем в присутствии мирового судьи с членов городского магистрата.
- Ах ты, змея подколодная! Вот негодяй-то! Подлый сплетник, негодный воришка! - вопили хором Радж, мисс Радж и приказчик, а я, совершенно сбитый с толку, никак не мог понять, в чем они меня обвиняют.
- Члены городского магистрата как раз заседают в ратуше. Сейчас же отведем туда этого малолетнего преступника, - сказал бакалейщик. - Захватите с собой ящик, констебль. Боже мой! Что скажет его несчастный дед!
Все еще не понимая, в чем дело, я под конвоем отправился в ратушу. По дороге нам встретилось с полдюжины мальчишек, отпущенных после обеда из школы. Был базарный день, и на улицах толпилось множество народу. Все это случилось сорок лет назад, но мне до сих пор снится этот день, и, будучи пожилым шестидесятилетним джентльменом, я все еще воображаю, будто мистер Билз тащит меня за шиворот по базарной площади города Рая.
Несколько моих соучеников присоединились к нашей мрачной процессии и отправились вместе со мною к мировому судье.
- Дени Дюваль украл деньги! - вскричал один.
- Теперь понятно, откуда у него такой шикарный костюм, - злорадно заметил другой.
- Его повесят, - заключил третий.
Люди, толпившиеся на базарной площади, с гоготом пялили на меня глаза. Все происходящее казалось мне страшным сном. Пройдя под колоннами крытого рынка, мы поднялись по ступеням ратуши, где находились члены магистрата, избравшие для своего заседания базарный день. Как затрепетало мое сердце, когда я увидел среди них дорогого доктора Барнарда!
- О доктор! - восклицает несчастный Дени, ломая руки. - Вы ведь не верите, что я виновен!
- В чем виновен? - громко спрашивает доктор, сидевший на возвышении за столом рядом с другими джентльменами.
- В воровстве! Он обокрал мою кассу! Он украл две полкроны, три шиллинга и медный двухпенсовик. Все они были меченые! - вопят хором Радж, приказчик и мисс Радж.
- Дени Дюваль ворует шестипенсовики! - восклицает доктор. - Да я скорей поверю, что он украл дракона с церковной колокольни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59