Если бы госпожа Эсмонд знала причину любезности генерала Брэддока, она, возможно, не была бы так ею очарована. Главнокомандующий во время своего пребывания в Александрии устраивал утренние приемы для местного дворянства, и на один из них явились наши каслвудские близнецы, которые отправились представиться великому человеку верхом на лучших своих лошадях, в самых последних полученных из Лондона костюмах и в сопровождении двух лакеев-негров в великолепных ливреях. Генерал, сердитый на местную знать, не обратил на молодых джентльменов никакого внимания и только за обедом случайно спросил своего адъютанта, кто были эти деревенские увальни в красно-сине-золотых камзолах.
С его превосходительством обедали тогда губернатор Виргинии мистер Динуидди, представитель Пенсильвании и еще кто-то.
- А! - сказал мистер Динуидди. - Это сынки принцессы Покахонтас.
После чего генерал с отменным ругательством вопросил:
- А это еще кто?
Динуидди, сильно недолюбливавший миниатюрную даму, так как эта властная особа сотни раз обходилась с ним весьма непочтительно, поспешил выставить госпожу Эемонд в очень забавном свете, высмеял ее чванство и непомерные претензии и продолжал развлекать генерала Брэддока анекдотами о ней, пока его превосходительство не задремал.
Когда генерал проснулся, Динуидди уже ушел, но филадельфиец еще сидел за столом, оживленно беседуя с офицерами. Генерал продолжил разговор с того места, на котором уснул, и, заговорив о госпоже Эсмонд в резких и не слишком изысканных выражениях, какие были в ходу у военных в те дни, осведомился еще раз, как бишь Динуидди назвал эту старую дуру. После чего с гневом и презрением начал поносить местное дворянство, да и всю страну вообще.
Филадельфиец, мистер Франклин, повторил имя вдовы, высказал о ее характере мнение, весьма отличное от мнения мистера Динуидди, сообщил множество сведений о ней, ее отце и ее поместье (впрочем, он всегда проявлял такую же осведомленность, о каком бы предмете или человеке ни зашла речь), объяснил генералу, что у госпожи Эсмонд есть большие стада, лошади и всяческие припасы, могущие оказаться очень полезными при настоящем положении дел, и посоветовал ему постараться завоевать ее расположение. Генерал давно уже пришел к выводу, что мистер Франклин - на редкость разумный и проницательный человек, и теперь соизволил приказать адъютанту пригласить этих двух юношей на следующий день к обеду. Когда они явились, он обошелся с ними очень благосклонно и ласково, а его приближенные были к ним весьма внимательны. Они же вели себя, как и подобало людям, носящим столь славное имя, - скромно, но с большим достоинством. Домой они вернулись чрезвычайно довольные, и их мать была не меньше польщена любезным приемом, который его превосходительство оказал ее мальчикам. В ответ на письмо Брэддока госпожа Эсмонд начертала послание в лучшем своем стиле, благодаря его за память и прося назначить день, когда она будет иметь честь принять его превосходительство в Каслвуде.
Можно не сомневаться, что прибытие армии и будущая военная экспедиция служили в Каслвуде предметом бесконечных обсуждений. Гарри мечтал отправиться в этот поход. Он бредил войной и сражениями и все время проводил в Уильямсберге в обществе офицеров; он вычистил и отполировал все ружья, шпаги и сабли в доме и, вернувшись к забаве своего детства, опять принялся муштровать негров. Его мать, в которой жил доблестный дух, понимала, что пришло время кому-то из ее сыновей расстаться с ней и отправиться служить королю. Но о том, на кого должен пасть жребий, она боялась и думать. Старшего она уважала, восхищалась им, однако чувствовала, что младшего любит более горячо.
Гарри же, как ни грезил он призванием солдата, как ни мечтал об этой славной судьбе, также почти не осмеливался заговаривать о своем заветном желании. Раза два, когда он попробовал коснуться этой темы с Джорджем, тот мрачно хмурился. Гарри питал к старшему брату чисто феодальную привязанность, обожал его и во всем был готов уступать ему, как главе рода. Теперь Гарри, к своему бесконечному ужасу, убедился, что Джордж со свойственной ему серьезностью предался военным занятиям. Джордж достал с полок все описания походов принца Евгения и Мальборо, все военные книги, принадлежавшие его деду, и наиболее воинственные из "Биографий" Плутарха. Он опять начал заниматься с Демпстером фехтованием. Старый шотландец был неплохим знатоком военного искусства, хотя и предпочитал скрывать, где он ему научился.
Госпожа Эсмонд послала ответ на письмо его превосходительству со своими сыновьями и сопроводила его такими великолепными подарками его штабу и офицерам обоих королевских полков, что генерал не раз и не два поблагодарил мистера Франклина, с чьей помощью он приобрел столь полезного союзника.
Быть может, кому-нибудь из молодых людей хотелось бы участвовать в кампании? - осведомился генерал. Один их друг, который часто о них рассказывал, - мистер Вашингтон, потерпевший такую неудачу в прошлогоднем походе, - уже обещал стать его адъютантом, и его превосходительство был бы рад зачислить в свою свиту еще одного виргинского джентльмена. При этом предложении глаза Гарри засияли, и, раскрасневшись, он воскликнул, что будет счастлив отправиться в поход. Джордж, пристально глядя на младшего брата, сказал, что один из них сочтет за большую честь сопровождать его превосходительство, но долг другого - остаться дома и заботиться об их матушке. Гарри не произнес больше ни слова. Он по-прежнему повиновался воле Джорджа. Как ни хотелось ему отправиться на войну, он был готов молчать об этом, пока Джордж не объявит о своем решении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65