Ее выцветшее синее платье из тонкого шелка во многих местах распустилось по швам и было влажно от дождя. Поверх него она накинула ночную одежду бледно-лилового цвета… Блестящие, заботливо причесанные волосы девушки были подрезаны на концах, словно ровные метелки полевого мисканта, и падали до самых пят, закрывая подол… Лишь кое-где алыми пятнами сквозили шаровары. Служанки, юные прислужницы собирали в саду растения, вырванные с корнем, и старались выпрямить и подвязать цветы, прибитые к земле. Было забавно смотреть из глубины покоев, как несколько придворных дам, млея от зависти, прильнуло к бамбуковым шторам. Как видно, им не терпелось присоединиться к женщинам, хлопотавшим в саду.
ХОРОШО ПОЕХАТЬ В ГОРНОЕ СЕЛЕНЬЕ…
Хорошо поехать в горное селенье в пору пятой луны! Вокруг, куда ни кинешь взор, все зелено: и луговые травы, и вода на рисовых полях. Густая трава на вид так безмятежна, словно ничего не таит в себе, но поезжай все прямо-прямо – и из самых ее глубин брызнет вода невыразимой чистоты. Она неглубока, но погонщик, бегущий впереди, поднимает тучи брызг… Справа и слева тянутся живые изгороди. Вдруг ветка дерева вбежит в окно экипажа, хочешь сорвать ее, поспешно схватишь, но увы! Она уже вырвалась из рук и осталась позади.
Иногда колесо экипажа подомнет, захватит и унесет с собой стебли чернобыльника. С каждым поворотом колеса чернобыльник взлетает вверх, и ты вдыхаешь его чудесный запах.
В НАЧАЛЕ ДВАДЦАТЫХ ЧИСЕЛ ДЕВЯТОЙ ЛУНЫ…
В начале двадцатых чисел девятой луны я отправилась в храмы Хасэ, и мне случилось заночевать в каком-то убогом домике. Разбитая усталостью, я мгновенно уснула.
Очнулась я в середине ночи. Лунный свет лился сквозь окошко и бросал белые блики на ночные одежды спящих людей… Я была глубоко взволнована! В такие минуты поэты сочиняют стихи.
ОДНАЖДЫ ПО ДОРОГЕ В ХРАМ КИЕМИДЗУ…
Однажды по дороге в храм Киемидзу я находилась у самого подножия горы, на которую должна была подняться. Вдруг потянуло запахом хвороста, горящего в очаге… И душа моя наполнилась особой грустью поздней осени.
КАК ХОРОШ СНЕГ…
Как хорош снег на кровлях, покрытых корой кипариса. А еще он хорош, когда чуть-чуть подтает или выпадет легкой порошей и останется только в щелях между чере-пицами, скрадывая углы черепиц, так что они кажутся круглыми.
Есть приятность в осеннем дожде и граде, если они стучат по дощатой крыше. Утренний иней – на темных досках крыши. И в саду!
СОЛНЦЕ
Солнце всего прекрасней на закате. Его гаснущий свет еще озаряет алым блеском зубцы гор, а по небу тянутся облака, чуть подцвеченные желтым сиянием. Какая грустная красота!
ЛУНА
Всего лучше предрассветный месяц, когда его тонкий серп выплывает из-за восточных гор, прекрасный и печальный.
ЗВЕЗДЫ
«Шестизвездие». Звезда Пастух. Вечерняя звезда. Падучие звезды, что навещают нас по ночам, – довольно любопытны. Но лучше бы у них не было такого длинного хвоста!
ОБЛАКА
Я люблю белые облака, и пурпурные, и черные… И дождевые тучи тоже, когда они летят по ветру.
Люблю смотреть, как на рассвете темные облака понемногу тают и становятся все светлее.
Кажется, в какой-то китайской поэме сказано о них: «Цвет, исчезающий на заре…»
До чего красиво, когда тонкое сквозистое облако проплывает мимо ослепительно сияющей луны!
ТЕ, КТО НАПУСКАЕТ НА СЕБЯ УЖ ОЧЕНЬ УМНЫЙ ВИД
Теперешние младенцы лет трех от роду.
Женщины, что возносят молитвы богам о здравии и благополучии ребенка или помогают при родах.
Ведунья первым делом требует принести все, что нужно для молитвы. Кладет целую стопку бумаги и начинает кромсать ее тупым ножом. Кажется, так и одного листка не разрежешь, но этот нож у нее особый, и она орудует им изо всех сил, скривив рот на сторону.
Нарезав много зубчатых полосок бумаги, она прикрепляет их к бамбуковой палочке. Но вот торжественные приготовления закончены, и знахарка, сотрясаясь всем телом, бормочет заклинания… Вид у нее при этом многомудрый!
Потом она пускается в рассказы:
– Недавно в том-то дворце, в том-то знатном доме сильно захворал маленький господин… Совсем был плох, но призвали меня – и болезнь как рукой сняло. За это я получила много щедрых даров. А ведь каких только не призывали ведуний и заклинателей! И все без пользы. С той поры ни о ком другом и слышать не хотят, меня зовут. Я теперь у них в великой милости. При этом выражение лица у нее не из самых приятных. А еще напускают на себя умный вид хозяйки в домах простолюдинов. И глупцы тоже. Они очень любят поучать тех, кто по-настоящему умен.
ТО, ЧТО ПРОЛЕТАЕТ МИМО
Корабль на всех парусах. Годы человеческой жизни. Весна, лето, осень, зима.
ТО, ЧТО ЧЕЛОВЕК ОБЫЧНО НЕ ЗАМЕЧАЕТ
Дни зловещего предзнаменования. Как понемногу стареет его мать.
ТО, ЧТО СТРАШИТ ДО УЖАСА
Раскат грома посреди ночи.
Вор, который забрался в соседний дом. Если грабитель проник в твой собственный дом, невольно потеряешь голову, так что уже не чувствуешь страха.
Пожар поблизости безмерно страшен.
ТО, ЧТО ВСЕЛЯЕТ УВЕРЕННОСТЬ
Молебствие о выздоровлении, которое служат несколько священников, когда тебе очень плохо.
Слова утешения в часы тревоги и печали, которые слышишь от человека, истинно тебя любящего.
САМОЕ ПЕЧАЛЬНОЕ НА СВЕТЕ…
Самое печальное на свете – это знать, что люди не любят тебя. Не найдешь безумца, который пожелал бы себе такую судьбу. А между тем согласно естественному ходу вещей и в придворной среде, и в родной семье одних любят, других не любят… Как это жестоко! О детях знатных родителей и говорить нечего, но даже ребенок самых простых людей привлечет все взгляды и покажется необыкновенным, если родители начнут восхвалять его сверх всякой меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20