- Так что молва ни вас, ни
меня не оскорбила. Что же касается остального, тут посерьезней... А вам не
приходило в голову, что жалоба Зиминой в прокуратуру - это продолжение
одного действа: сперва кража из архива, жалоба главному, наконец, в
прокуратуру. Нарастающее давление, кто-то спешит поставить точку, добить
кого-то из нас - вас или меня?
- Нет, Сажи, тут последовательность иная, я высчитал: сперва жалобы,
обе, а уж затем кража. Но против кого все это - против вас или против
меня? Или бьют так, чтоб по обеим мишеням?
- Сейчас мы на это не ответим, копаться, чтобы защититься по
одиночке, тоже бессмысленно. Нужно у этого человека или у этих людей
выбить козыри.
- Каким образом?
- Есть такая возможность, Марк. По просьбе кафедры я всегда даю им по
одному блоку из каждого органа, когда интересный, необычный случай. Они
там делают учебные стекла для студентов.
- А у вас в отделении знают об этом?
- Знает старшая лаборантка. Обычно я звоню на кафедру, и от них
кто-нибудь приходит и забирает у нее. Но в этот раз я относила сама - шла
на кафедру и захватила с собой. Так что если я заимею стекла, восстановить
протокол вскрытия и патогистологический диагноз довольно просто. И
никакого пробела в моем архиве не будет. Но сегодня суббота, завтра
воскресенье и после полудня я улечу. Можно, конечно, попросить на кафедре
у их заведующей лабораторией Зиночки, чтоб мне сделали срезы с моих же
блоков, забрать эти кусочки к себе и у меня же окрасить, сделать стекла.
Но, во-первых, опять же сегодня и завтра выходные дни, разве что только
профессор Сивак там, еще кто-то из патологоанатомов да студенты;
во-вторых, делать стекла у меня - рискованно: тот, кто совершил хищение из
архива, полагаю, следит за дальнейшим развитием события в моем отделении,
и сделать скрытно стекла у меня в лаборатории будет нелегко. Тут есть
серьезный риск.
- Я попробую это провернуть на кафедре, - сказал Костюкович.
- Каким образом?
- Во-первых, у меня хорошие отношения с их заведующей лабораторией,
поскольку я там довольно частый гость, и она знает, что я с профессором
Сиваком над чем-то вместе работаем. Мне только нужно знать регистрационный
номер стекол.
- Это я определю по журналу. Сегодня же вечером поеду в отделение.
Ключи от архива у меня есть. Вечером вы будете дома?
- Да.
- Я вам позвоню и сообщу номер, - она поднялась первой. - Побегу, дел
полно...

18
Работа над кандидатской шла медленно, свободного времени было мало,
почти всего его съедала суетная жизнь больницы. Это тебе не аспирантура,
где только и занят наукой - никаких больных, никаких дежурств. Кроме
времени, требовалось еще много денег: частным образом добывать реактивы,
платить лаборанткам из лаборатории Погосова, которые подрабатывали на
диссертантах. С лаборантками Ирины Костюкович не связывался из этических
соображений. Погосов, конечно, знал, что его сотрудницы делают "левые"
работы, но по доброте душевной закрывал на это глаза...
Вот о чем думал Костюкович, идя на кафедру.
Сивак был у себя.
- Здравствуй, гость. С чем пришел?.. Садись, а я буду слушать и
складывать бумажки. Улетаю в Харьков, оттуда в Одессу, оппонирую на защите
докторских.
- У меня умер больной, - сказал Костюкович. - Очень интересный
случай. Привезли в коме. Гемаррогический инсульт. Умер не приходя в
сознание.
- Чем же он интересен?
- Ему шел всего двадцать первый год, спортсмен, пловец-профессионал;
член сборной.
- Ты был на вскрытии?
- Да. Но стекол не видел. Их видела Каширгова, диагнозы наши совпали.
Судя по ее словам, стекла представляют интерес. Для нас с вами во всяком
случае.
- Интригуешь. Каширгова передала нам блоки, не знаешь?
- Передала. Я даже знаю регистрационный номер.
- Пойди к Зиночке, скажи, чтоб сделала стекла. Приеду, посмотрим
вместе... А сейчас извини... Да, вот что: к моему приезду хорошо бы, чтоб
ты повидал родных этого парня, выясни у них, чем болел в детстве, не был
ли аллергиком, если да, то что вызывало аллергию. Затем: коль он состоял в
команде такого уровня, у врача команды должны быть какие-то карточки
медосмотров, профилактики. Постарайся посмотреть...
С этими наставлениями Костюкович вышел из профессорской.

Заведующей лабораторией Зиночке было пятьдесят четыре года. Как
пришла она сюда двадцать пять лет назад Зиночкой, так и осталась для всех,
даже аспирантов. По отчеству ее никто не звал.
Костюкович нашел ее в большой комнате, где на полках, на столах, на
полу стояли банки, баночки, бутылки и огромные бутыли со всякими
химикатами и растворами, а на стеллажах - от пола до потолка теснились
регистрационные журналы за много десятилетий...
- Зиночка, я по просьбе профессора. К вам должны были поступить от
Каширговой блоки номер 1282 для учебных пособий.
- Когда?
Он назвал дату. Она стала листать журнал.
- Есть. Зимин Юрий Павлович.
- Когда вы будете делать стекла?
- На этой неделе.
- Сделайте, пожалуйста, по одному лишнему срезу.
- Со всех блоков?
- Нет. Главное - почки, сердце, надпочечники, поджелудочная и мозг. Я
зайду к концу недели.
- Позвоните сперва.

В пятницу к конце дня стекла были готовы. Тут же, на кафедре он пошел
в учебную смотровую комнату, где висел экран для просмотра слайдов, а на
столах стояло несколько микроскопов. Костюкович сел за крайний, включил
подсвет, положил первое стекло с пятнышком среза на нем, подогнал окуляр
по своему зрению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46