Плащ купил он. Надо выяснить, тот ли этот плащ. Вот так.
- Смотри-ка! А я ведь на этом поставил крест! - оживился Михальченко.
- Ты уж забери этот крест, нам с тобой его еще нести и нести. А пока
что связывайся с Кукиным. Вот координаты, - Левин протянул Михальченко
листок бумаги...

После полудня Михальченко отправился в санчасть на процедуры: массаж
и озокеритные ванночки для руки. Постепенно рука оживала, контрактура все
меньше и меньше сковывала пальцы. Может все шло бы быстрей, если б ходил
на процедуры ежедневно, как и положено. Но случалось, из-за занятости
пропускал два-три дня в неделю. Он понимал, что в итоге придется идти за
третьей группой на ВТЭК...
В коридое санчасти он увидел сидевшего на стуле Остапчука.
- Ты чего здесь? - удивился Михальченко, опускаясь на пустой стул
рядом.
- Зуб. Всю ночь не спал, хоть на стену лезь.
- А чего ждешь?
- Там есть больной, - кивнул Остапчук на дверь, за которой выла
бормашинка. - Мне, наверное, тоже сверлить будут? - словно ожидая
утешения, спросил Остапчук. - Боюсь, зараза. Больно, говорят.
- Ты что, первый раз к зубному?
- Первый.
- Слышь, Максим, ты мне сказал, что Басика засекли в Боровичах, не
идет у меня одна думка из головы. Басик, как я понял, добывает оружие для
этого кавказца. В Боровичах в 1941 был УР [укрепрайон]. Там шли сильные
бои с немцами. По сей день пацаны находят винтовки, гранаты, немецкие
автоматы. Живы еще люди, которые знают в лесах места, где этого добра
погуще. За хорошие бабки, а тут Басик скупиться не станет, сводят его в
лес, подскажут, где искать.
- Кишка у него тонка, у Басика, допереть до этого. Да и не так уж
мало он взял в школе ДОСААФ.
- Не скажи. На параше посидишь - до чего хочешь додумаешься. А разве
ты не читал в газете, что на Смоленщине и еще где-то, где бои с немцами
большие шли, пацаны оружие и боеприпасы находили, а потом туда уголовный
элемент потянулся?
Из кабинета стоматолога вышел больной, держась за щеку.
- Входите! - раздался голос из кабинета.
- По мою душу, - вздохнул Остапчук, поднимаясь. - Ты про то, что
говорил, пока помалкивай. Тут крепко подумать надо, а потом можно и
руководству доложить...
Михальченко пошел в конец коридора в процедурную.

Через час Остапчук шел из санчасти домой. Хотелось скорее добраться
до постели и заснуть. Болела губа, надавленная рукояткой зеркальца, ныла
десна, в голове гудело от мучений минувшей бесонной ночи и от визга
бормашины во рту. Но прежней - дергавшей, бившей в висок и в железу под
челюстью боли уже не чувствовал. Остальное можно было терпеть,
"переспать", как сказал он себе.
Остапчук шел и думал о том, о чем говорил ему час назад Михальченко,
и постепенно соглашался, что в рассуждениях приятеля имелся резон. К концу
дороги он уже вовсе увлекся версией Михальченко, она заслонила все
остальные возможные поводы, вдруг погнавшие Басика в Боровичи...
Человек совершает роковые ошибки по многим причинам: по глупости,
из-за упрямства, из-за неспособности мыслить логически, из-за неумения
обуздать эмоции, из-за отсутствия профессионализма при решении какой-то
задачи. Перечень можно продолжить. Капитан Максим Федорович Остапчук
совершил свою роковую ошибку сейчас. Его мотивацию нельзя объяснить ничем
из вышеперечисленного. Просто он очень устал вообще, издергала
каждодневная работа по двенадцать-четырнадцать часов, измучил быт самой
службы: постоянное отсутствие машины в самый нужный момент, незащищенность
своя и подчиненных, вечная оглядка на несовершенные законы, примитивное
техническое оснащение, которое надо беспрерывно чинить, низкая
квалификация иных коллег. Трактор и тот от такой жизни развалится или
потянет не в ту борозду. А нынче Остапчук был к тому же в разобранном
состоянии из-за корчившей всю ночь зубной боли. Все вместе взятое сейчас
как бы достигло критической массы и потянуло грузом на дно усталости и
неосознанного безвольного желания уцепиться за что-нибудь, что казалось
складным, очевидным, простым и потому может быть надежным. И таким
надежным увиделась версия Михальченко, поскольку иного ясного объяснения
появлению Басика в Боровичах Остапчук не имел. Так и была зачата в
сознании Максима Федоровича ошибка, ставшая роковой...

25
- Это квартира Кукиных? - спросил Михальченко, прижав трубку к уху
плечом и распрямляя запутавшийся шнур.
- Да. Кто изволит интересоваться?
- Мне бы Павла Никифоровича, - попросил Михальченко.
- Я у телефона, - ответил густой шершавый баритон.
- Павел Никифорович, вас беспокоит директор оперативно-сыскного бюро
"След" Михальченко.
- Что за бюро такое?
- Это я вам расскажу при встрече. А повидать мне вас необходимо.
- По поводу чего?
- Вы откликнулись на объявление "Комиссионторга". Это связано с
плащом, который вы купили.
- Был такой эпизод. - Наступила пауза. - Хорошо, приезжайте. Улица
Листопадная, шесть, квартира сто двенадцать. Это на Колпаковке.
- Буду через полчаса...
Кукин оказался высоким стройным человеком лет шестидесяти пяти с
совершенно седой пышной шевелюрой. Идя за ним по коридору, Михальченко
обратил внимание на его легкую походку и на ровную спину. Весь он был
какой-то свежий, сияющий в куртке из тонкого коричневого сукна с широким
шалевым воротником из серой ткани. Ступал по ковровой дорожке, обутыми не
в домашние шлепанцы, а в черные, глянцево блестевшие туфли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78