Он хотел захватить Эдварда врасплох и потому не телеграфировал о своем прибытии, а, сойдя с парохода, отправился прямо в "Отель де ля флер", куда его взялся проводить какой-то юноша, назвавшийся сыном хозяина. Он посмеивался, представляя себе, как изумится его друг, когда в контору войдет столь нежданный посетитель.
- Кстати, - спросил он дорогой, - не скажете ли мне, где можно найти мистера Эдварда Барнарда?
- Барнарда? - переспросил его спутник. - Я как будто слыхал это имя.
- Он американец. Высокий, светло-каштановые волосы, голубые глаза. Он здесь уже третий год.
- Ну да. Теперь я знаю, кто вам нужен. Племянник мистера Джексона.
- Чей племянник?
- Мистера Арнольда Джексона.
- Нет, мы, видимо, говорим о разных людях, - холодно ответил Бэйтмен.
Он был испуган. Как странно, Арнольд Джексон, очевидно, известен здесь всем и каждому, и он даже не потрудился переменить свое опозоренное имя. Но кого же это он выдает за своего племянника? Миссис Лонгстаф - его единственная сестра, а братьев у него никогда не было. Проводник оказался очень словоохотливым, но говорил с каким-то странным акцентом, и, поглядев на него искоса, Бэйтмен заметил то, что раньше ускользнуло от него: в жилах этого юноши течет немало туземной крови. И невольно Бэйтмен стал смотреть на него несколько свысока. Они вошли в гостиницу. Сняв номер, Бэйтмен попросил объяснить ему, где помещается контора Брауншмидта. Оказалось, на берегу, у самой лагуны. И, с удовольствием ощущая после недельного плавания твердую почву под ногами, он неторопливо зашагал к берегу по залитой солнцем дороге. Отыскав нужный ему дом, Бэйтмен отослал управляющему свою визитную карточку, и через очень высокую, похожую на сарай комнату - не то лавку, не то склад его провели в контору, где сидел полный лысый человек в очках.
- Вы не скажете, где я могу найти мистера Эдварда Барнарда? Насколько мне известно, он одно время служил здесь.
- Совершенно верно. Но где он теперь, не могу вам сказать.
- Ведь он как будто приехал сюда по рекомендации мистера Брауншмидта. Я хорошо знаком с мистером Брауншмидтом.
Толстяк внимательно и недоверчиво посмотрел на Бэйтмена.
- Послушай-ка, Генри, - окликнул он кого-то из служащих, - ты не знаешь, где теперь Барнард?
- По-моему, он служит у Кэмерона, - ответил тот, не дав себе труда показаться.
Толстяк кивнул.
- Выйдя от нас, поверните налево, в три минуты дойдете до Кэмерона.
Бэйтмен помедлил.
- Видите ли... Эдвард Барнард - мой лучший друг, я был просто поражен, когда узнал, что он ушел из фирмы Брауншмидт.
Толстяк, прищурясь, колючими глазами посмотрел на Бэйтмена, и под этим пронизывающим взглядом ему стало так не по себе, что он даже покраснел.
- Очевидно, фирма Брауншмидт и Эдвард Барнард не нашли общего языка, сказал управляющий.
Бэйтмену не очень понравился его тон, он с достоинством встал и, извинившись за беспокойство, распрощался. Он уходил со странным чувством, как будто человек, с которым он только что беседовал, мог бы многое рассказать ему, но говорить не пожелал.
Бэйтмен пошел в указанном направлении и вскоре очутился у Кэмерона. Это была самая обыкновенная лавка, по дороге сюда он миновал уже не одну такую; первый же человек, которого он увидел, был Эдвард: в рубашке с засученными рукавами он отмеривал какую-то дешевую материю. Бэйтмен даже вздрогнул от неожиданности, увидев его за этим мало почтенным занятием. Но, едва он переступил порог, Эдвард поднял голову, заметил его и радостно вскрикнул:
- Бэйтмен! Какими судьбами!
Он перегнулся через прилавок и крепко пожал руку Бэйтмену. Казалось, он ни мало не был смущен; неловко себя чувствовал один Бэйтмен.
- Я сейчас, только заверну покупку.
Он уверенно и ловко отрезал материю, сложил, завернул и вручил пакет темнокожему покупателю.
- Заплатите, пожалуйста, в кассу.
И, улыбаясь и весело блестя глазами, повернулся к Бэйтмену.
- Откуда ты взялся? Ух, до чего я рад тебя видеть. Садись, будь как дома.
- Не можем же мы разговаривать здесь. Пойдем ко мне в гостиницу. Надеюсь, тебе можно уйти? - опасливо добавил Бэйтмен.
- Ну, конечно, можно. Не такие уж мы тут на Таити деловые люди. А-Лин, - окликнул он китайца, стоявшего за прилавком напротив, - когда вернется хозяин, скажите ему, что ко мне приехал из Америки друг и я пошел распить с ним бутылочку.
- Холосо, - широко улыбаясь, ответил китаец.
Эдвард накинул пиджак, надел шляпу и вместе с Бэйтменом вышел из лавки. Бэйтмен попытался взять шутливый тон.
- Вот уж не ожидал увидеть, как ты отмериваешь три с половиной ярда дрянного ситца какому-то грязному негру, - сказал он, смеясь.
- Да понимаешь, Брауншмидт выставил меня, и я решил, что с таким же успехом могу торговать ситцем.
Столь откровенное признание поразило Бэйтмена, но ему показалось неделикатным продолжать этот разговор.
- Надо полагать, в такой лавчонке ты не разбогатеешь, - сказал он суховато.
- Надо полагать. Но на хлеб мне хватает, а что еще человеку нужно?
- Два года назад ты бы на этом не успокоился.
- С годами умнеешь, - весело возразил Эдвард.
Бэйтмен посмотрел на него внимательнее. На Эдварде был поношенный, не первой свежести белый полотняный костюм и широкополая соломенная шляпа туземной работы. Он похудел, дочерна загорел и, кажется, стал еще красивее. И, однако, что-то в нем встревожило Бэйтмена. У него появилась какая-то небрежность в походке; он был беспечен, весел без видимой причины - во всем этом как будто не было ничего предосудительного, и, однако, все это ставило Бэйтмена в тупик. "Черт побери, не могу понять, чему он радуется", - подумал Бэйтмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12