прислушалась - ни звука. Все было здесь массивным и мрачным железные перила, Каменные ступени, голые стены, дубовая дверь. Она позвонила снова. Что делать? Оставить письмо? Так и не увидеть его - ее маленькое романтическое приключение кончится ничем, разве что скучным визитом на Бэри-стрит, где не будет никого, кроме миссис Марки, потому что отец на охоте в Милденхэме и не вернется до воскресенья! Она подумала: "Оставлю письмо. Вернусь на Стрэнд, выпью чаю и попытаюсь заглянуть сюда снова".
Она вынула письмо, просунула его в щель и услышала, как оно упало в проволочную сетку; потом тихо спустилась по ступеням и пошла на Темпл-Лейн. Улица была полна людей - кончился рабочий день. Возле Стрэнда ей бросилась в глаза женская фигура. Женщина шла рядом с мужчиной по противоположной стороне улицы; их лица были обращены друг к другу. До Джип донеслись их голоса, и она остановилась, глядя им вслед. Они проходили под фонарем; свет блеснул на волосах женщины, на слегка приподнятом плече Саммерхэя - он всегда приподнимал его, когда спорил; она услышала его звучный, энергичный голос. Джип видела, как они пересекли улицу, поднялись по каменным ступеням, по которым она только что спустилась, прошли мимо перил каменного перехода, вошли в дверь и исчезли. Ее охватил такой ужас, что она едва могла сдвинуться с места.
"Нет! Нет! Нет!" Это слово проносилось в ее мозгу, как стон, как студеный ветер проносится в дождь среди мокрых деревьев. Что это значит?! В охватившем ее страшном смятении она даже и не подумала о том, чтобы бежать к нему. Она не сознавала, куда идет, пересекала улицы, не обращая внимания на мчащиеся машины. Дойдя до Трафалгар-сквера, она оперлась на парапет у Национальной галереи. Только здесь она смогла кое-как собраться с мыслями. Так вот почему пуста его квартира! Какие уж там клерки! Все подготовлено для того, чтобы они могли оставаться наедине. Наедине там, где она мечтала побыть с ним!.. И только сегодня утром он целовал ее! Странный смешок застрял у нее в горле вместе с подавленным рыданием. Почему, ну почему у нее есть сердце?.. Внизу, у цоколя одного из львов, молодой человек обнимал девушку и прижимал ее к себе. Джип отвернулась и снова пустилась в свое печальное путешествие. Она дошла до Бэри-стрит. Ни огонька, ни признака жизни. Да это и неважно - она не может сейчас войти туда.
На деревьях Грин-парка, по которому она проходила, еще оставалось немного листвы, отливавшей яркой медью, как волосы той девушки. Перед Джип вставали мучительные видения. Эта пустая квартира! Он лгал ей. Он и поступал, как лжец. Нет, она не заслужила этого! Ощущение несправедливости принесло ей первое облегчение, первое прояснение ее мозгу, затуманенному горем. Она ни разу не бросила взгляда ни на одного мужчину, не думала ни о ком, кроме него, - с той ночи на море, когда он пришел к ней через залитый лунным светом сад! Ни одной мысли ни о ком!.. Слабое утешение... Она брела по газону Хайд-парка и уже более спокойно старалась вспомнить, когда он изменился к ней. Она не могла вспомнить. Его отношение к ней не изменилось, совсем нет! Значит, можно притворяться, что любишь? Можно играть в страсть и, целуя ее, думать об этой девушке!
Любовь! Почему она так одержима ею, что страдает, когда видит его, идущего с другой женщиной, а это ведь сущий пустяк!.. Что же ей делать? Надо доползти до дома и залезть в свою нору! На Пэддингтонском вокзале она застала отходящий поезд и вошла в вагон. В купе сидели дельцы из Лондона, адвокаты из Темпла, где она была только что. Она обрадовалась шелесту газет, этим бесстрастным лицам, любопытствующим взглядам; она была рада тому, что должна снова надеть маску, чтобы скрывать свои чувства. Но мало-помалу соседи по купе, выходили - некоторых ждали машины, других - вечерний моцион; она осталась одна и стала глядеть в темноту, на пустынную реку, которая уже была видна при свете луны, поднявшейся на юго-западе. На одну безумную секунду она подумала: "А что, если открыть дверь и выпрыгнуть? Один шаг и покой!"
От станции она почти бежала. Шел дождь, и она с удовольствием подставляла под холодные струйки воды разгоряченное лицо. Было еще светло, и она различала дорожку, ведущую через буковую рощу. Ветер вздыхал, шелестел, качал темные ветви, срывал с них листья, Какой-то дикой печалью веяло от гнущегося под ветром леса. Она побежала по шуршащим, не совсем еще намокшим листьям, они прилипали к ее тонким чулкам. На опушке она перевела дыхание и оглянулась назад. Потом, подставив голову дождю, вышла в открытое поле.
Добравшись до дома, Джип поднялась к себе никем не замеченная. Она растопила камин и села перед ним, вся сжавшись, прислушиваясь к ветру, который шумел в тополях, И снова пришли ей на память слова той шотландской песни, которую пела девушка на концерте:
Солнце угасло в сердце моем,
Оно замирает в смертной тоске.
Потом она легла в кровать и в конце концов уснула. Утром она проснулась с радостной мыслью: "Суббота! Он приедет сейчас же после завтрака!" И вдруг вспомнила все! Словно бес гордости вселился в нее и с каждым часом все больше подчинял себе все ее мысли. Она не хотела, чтобы Саммерхэй застал ее дома, когда приедет, велела оседлать лошадь и одна уехала к холмам. Дождь перестал, но с юго-запада все еще дул сильный ветер, небо висело рваными серыми полотнищами, и только в редких просветах холодной синевы торопливо проплывали похожие на дым облака.
Перед ней расстилались уитенхэмские рощи, вся долина, нескончаемые леса по ту сторону реки, тянущиеся на восток, юг и запад под этим странным рваным небом, осенняя земля - побелевшая трава лугов, голые поля, сильно поредевшая бурая и золотая листва деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98