Второй надзиратель. Нет, туда они никогда не бегут: трясины Фокс-Тор боятся.
Первый надзиратель. А если на Тэвисток?
Второй надзиратель. Ту дорогу тоже патрулируют.
Первый надзиратель. Я бы их порол, этих беглых! Торчи тут из-за него всю ночь напролет на этакой сырости. Свиньи паршивые, только о себе думают. Дай-ка хлебнуть.
Второй надзиратель. Держи. Мимо рта только не пронеси, ну да ты нюхом, по запаху!
Первый надзиратель. Только бы его поймать, уж я ему всыплю! Я не злой человек, но когда держат тебя всю ночь в этаком чертовом киселе, тут и святой не выдержит. (Пьет.)
Второй надзиратель. Оставь мне маленько. (Шепотом.) Что это? Слушай! (Оба прислушиваются.)
Первый надзиратель. Я ничего не слышал. (Хочет опять поднести фляжку ко рту.)
Второй надзиратель. Мне показалось, скребется что-то. Посветить?
Первый надзиратель. Не надо. (Прислушиваются.)
Второй надзиратель. Тут, бывает, пони ппсутся.
Первый надзиратель. Он, слыхать, из джентльменов, этот беглый.
Второй надзиратель. Ага. Капитаном был на войне.
Первый надзиратель. Это тот самый, что убил сыщика в Хайд-парке. Спортсмен, говорят. Закаленный! С этими всего хуже, когда сорвутся, - будет бежать, пока не сдохнет.
Второй надзиратель. Коли он такой образованный, так мог бы понять, что не к чему в побег пускаться. Знает же, что ничего не выйдет.
Первый надзиратель. А в них, видишь ли, такой дух, что нельзя сломить. Знаешь этого юриста - в левом крыле? Который за растрату? На него посмотреть - жуть берет. До того выдержанный - глазом никогда не сморгнет, - как истукан каменный!
Второй надзиратель. Я наших дурачков иной раз жалею, но чтобы я джентльмена когда пожалел - дудки! Им-то уж надо бы умней быть, не выкидывать таких штук, за какие под замок сажают. С жиру бесятся, вот что. Да и нахальства у них чересчур много, это ты верно сказал.
Первый надзиратель. Все ж таки то был на самом верху, а то сразу в самый низ - им, небось, тяжелей, чем другим.
Второй надзиратель (зевая). Ох! Домой бы, в постельку! (Встрепенулся.) Вот опять! (Оба слушают.) Пони, наверно. Тьфу! Собачья наша должность. Кабы не жена, я бы лучше улицы стал подметать.
Первый надзиратель. Я уж привык, кроме, конечно, когда такой цирк, как сейчас. К такому ни один черт не привыкнет. Это только в кино хорошо.
Второй надзиратель. Что верно, то верно. Видал ты эту новую картину - с Дугом? Как он, по-твоему, делает этот трюк, на крыше? Тут у нас есть форточники, уж на что ловкачи, а и то, думаю, не сумели бы.
Первый надзиратель. Я тебе скажу. По-моему, у него каблуки на пружинах. И еще я заметил, в этом месте у него руки как-то неясно видны, - за веревку, небось, держится, а потом они это какой-нибудь химией вытравляют.
Второй надзиратель. Хе! А мне и в голову не пришло. Ну а там, где он падает и хватается за карниз?
Первый надзиратель. Оптический обман. Этих киношных штукарей надо бы кое-кого в тюрьму посадить - до чего публику обманывают.
Второй надзиратель. Сколько я видал картин, а нет лучше, чем "Две сиротки". За сердце берет. Мы с женой смотрели, оба плакали.
Первый надзиратель. А я больше всех Чарли люблю. Посмотришь его, будто сам лучше становишься. Почему это, а?
Второй надзиратель. А он такой человечный, вот почему. Большую деньгу, наверно, зашибает.
Первый надзиратель. Я до костей промок. Дай-ка еще выпить. (Слышно бульканье.) Как поймаем этого парня, ты меня придержи, не то я, хоть оно и против закона, а душу из него вытрясу.
Второй надзиратель. И я то же самое. Давай кинем - орел или решка - мне тебя держать или тебе меня? Твое что?
Первый надзиратель. Орел.
Второй надзиратель. Что выпало? Посвети.
Надзиратель включает электрический фонарик. Это первый проблеск света в этой сцене. У дороги, с той ее стороны, которая ближе к рампе, видны их
головы, склонившиеся над монетой.
Второй надзиратель. Решка. Ты проиграл. (Выключает фонарик. Свет гаснет.) Но как же это выходит? Ты меня держишь или я тебя?
Первый надзиратель. Ты меня.
Второй надзиратель. Да нет же! Я выиграл. Значит, мне его и бить. Господи! Ну и ночка! Проверь там веревку, хорошо ли натянута.
Первый надзиратель. Тугая. Точно поперек дороги. Низковато немного, надо бы выше, этак на середине бедра
Второй надзиратель. Э, нет, ты уж не спорь, я это дело знаю. Ежели так высоко, он просто остановится и обойдет либо назад побежит. Нужно чуть пониже колена. Тогда запнется и упадет, а мы навалимся раньше, чем успеет подняться. Он ведь будет быстро идти. Пока ты соберешься меня держать, я уж буду сидеть у него на голове.
Первый надзиратель. Вот черт, даже покурить нельзя. Уильямс, ты как, за то, чтобы им давать курево?
Второй надзиратель. В общем да. Они тогда поспокойней, ну, и нам легче. Я бы им давал две трубки в неделю, а станут шебаршить, лишал бы. Тут есть один-два парня совсем приличных, я даже к ним привязался. Им бы я хоть каждый день давал покурить. Тсс! (Прислушиваются. Шепотом.) Шаги!
Первый надзиратель. Да.
Второй надзиратель (все еще шепотом). Слушай. Когда он подойдет, я пущу ему свет в глаза и сразу выключу. Он бросится бежать - и кувыркнется. Приготовься.
Слушают.
Первый надзиратель. А вдруг это не он? Второй надзиратель. Все равно рискнем. Дам свет...
Минута напряженного ожидания. Непроглядный мрак, тишина. Шаги слышны все
ближе.
Ну! Даю!
Включает фонарик. В ярком снопе света видна фигура Мэтта, шагающего по дороге. Свет гаснет. Оба надзирателя бросаются вперед. Снова мрак; звуки
борьбы.
Голос второго надзирателя. Я его поймал! Полузадушенный голос первого надзирателя. Дурак! Пусти! Ты не его, ты меня поймал!
Занавес падает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11