.. потому что я наполовину австрийка, и немецкий мне нравится больше; но моя сестра Кристиан - настоящая англичанка. А вот и мисс Нейлор. Ох и задаст она мне сейчас!
И, указав розовым пальчиком на вход, она снова жалобно взглянула на Гарца.
В комнату подпрыгивающей, птичьей походкой вошла пожилая маленькая женщина в сером саржевом платье, отделанном узкими полосками бордового бархата; на груди ее болтался на стальной цепочке большой золотой крест; она нервно стискивала руки, затянутые в черные лайковые перчатки, довольно потертые на швах.
У нее были преждевременно поседевшие волосы, быстрые карие глаза, кривоватый рот, а голову она держала, склонив набок; на ее добром узком и длинном лице застыло извиняющееся выражение. Ее несвязные и отрывистые фразы звучали так, будто были на резинках и втягивались назад, как только она их произносила.
- Грета, как ты можешь! Что скажет твой папа! Право, не знаю, как... так неловко...
- Что вы, что вы! - утешил ее Гарц.
- Идем сейчас же... извините... так неудобно!
Все трое стояли: брови Гарца то поднимались, то опускались; маленькая женщина нервно теребила свой зонтик; Грета покраснела, надула губки и с глазами, полными слез, накручивала на палец белокурый локон.
- Ой, глядите!..
Кофе закипел и убежал. По стенкам кастрюльки, шипя, текли тонкие коричневые струйки. Собака, опустив уши и поджав хвост, стала носиться по комнате. Все трое сразу почувствовали себя легко и свободно.
- Мы очень любим гулять по дамбе, и вот Скраф... вышло так неудобно... Мы думали, здесь никто не живет... ставни потрескались, краска облупилась. Вы давно в Боцене? Два месяца? Подумать только! Вы не англичанин? Тиролец? Но вы так хорошо говорите по-английски... прожили там семь лет? Неужели? Как это кстати! Грета сегодня говорит только по-английски.
Мисс Нейлор метала смущенные взгляды под крышу, где перекрещивались балки, отбрасывая глубокие тени на беспорядочную кучу кистей, инструментов, мастихинов и тюбиков с красками, лежавшую на столе, сколоченном из ящиков; на большое окно без стекол, доходившее до самого пола, где еще сохранился обрывок ржавой цепи - память о том времени, когда на чердаке была кладовая. Она поспешно отвела взор, увидев на холсте незаконченную обнаженную фигуру.
Грета, скрестив ноги, сидела на пестром одеяле, размазывала пальцем лужицу кофе и поглядывала на Гарца. А он думал: "Хорошо бы написать ее вот так. И назвать "Незабудки".
Он взял мелки, чтобы сделать набросок.
- А мне вы будете дать посмотреть? - закричала Грета и вскочила.
- "Дадите", Грета... "дадите посмотреть", сколько раз говорить тебе? Думаю, нам пора идти... уже поздно... твой папа... вы очень любезны, но я думаю, нам пора идти. Скраф!
Мисс Нейлор топнула ногой. Терьер попятился и столкнул большой кусок гипса, который свалился ему на спину и так напугал несчастного пса, что тот пулей вылетел за дверь.
- Ach, du armer Scfuffe! Ах, бедный Скраф! (нем.) - закричала Грета и бросилась за ним.
Мисс Нейлор пошла к двери. Поклонившись, она пробормотала извинение и тоже исчезла.
Гарц остался один, его гости ушли. Маленькая белокурая девочка с глазами, как незабудки, маленькая женщина с приятными манерами и птичьей походкой, терьер. Он обвел взглядом комнату - она казалась совсем пустой. Закусив ус, он выругал упавший гипс. Потом он взял кисть и встал перед холстом. Гарц то улыбался, то хмурился, но вскоре забыл обо всем и с головой ушел в работу.
II
Четыре дня спустя Гарц рано утром не спеша брел домой. Тени облаков скользили по виноградникам и исчезали в путанице городских крыш и зеленых шпилей. С гор дул свежий ветер, ветви деревьев раскачивались, снежинками осыпались лепестки запоздавших цветов. Среди нежных зеленых сережек жужжали майские жуки, и на дорожке всюду виднелись их коричневые тельца.
Гарц прошел мимо скамейки, на которой сидела и рисовала какая-то девушка. Порыв ветра швырнул ее рисунок на землю; Гарц подбежал, чтобы подмять его. Девица наклонила голову в знак благодарности, но когда Гарц повернулся, чтобы идти, разорвала рисунок пополам.
- Зачем вы это сделали? - спросил он.
Держа по куску разорванного рисунка в каждой руке, перед ним стояла хрупкая и стройная девушка с серьезным и спокойным выражением лица. Она смотрела на Гарца большими ясными зеленоватыми глазами; в выражении ее губ и в упрямо вздернутом подбородке читался вызов, но лоб оставался безмятежно гладким.
- Он мне не нравится.
- Разрешите взглянуть. Я художник. - Не стоит, а впрочем... если хотите...
Гарц сложил половинки рисунка.
- Вот видите! - сказала она. - Я же говорила вам.
Гарц не ответил, продолжая рассматривать рисунок. Девушка нахмурилась.
Гарц вдруг спросил ее:
- Почему вы рисуете?
Она покраснела и сказала:
- Покажите мне, что здесь не так.
- Я не могу показать вам, что здесь не так, здесь все так... Но почему вы рисуете?
- Не понимаю.
Гарц пожал плечами.
- Это нехорошо, - сказала девушка обиженно. - Я хочу знать.
- Вы не вкладываете в свои рисунки души, - сказал Гарц.
Она ошеломленно поглядела на Гарца, и взгляд ее стал задумчивым.
- Пожалуй, вы правы. Есть много других занятий...
- Других занятий не должно быть, - сказал Гарц.
- Я не хочу всегда заниматься только собой, - перебила его девушка. - Я полагаю...
- Ах, вот как! Ну, раз уж вы полагаете!..
Девушка вызывающе посмотрела ему прямо в глаза и снова разорвала рисунок.
- Вы хотите сказать, что если дело не захватывает целиком, то не стоит им заниматься вообще. Не знаю, правы ли вы... Нет, думаю, вы правы.
Позади них послышалось нервное покашливание, и, обернувшись, Гарц увидел своих недавних гостей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44