Безличие всех этих кишок-селезенок смутно беспокоило чиновника. Что же это был там за средневековый медик, который сказал, стоя перед вскрытым трупом: «А где здесь душа?» Чиновник испытывал сейчас сходное отчаяние.
— Но что все это значит? Что она пыталась мне сказать?
— Ничего это не значит, — ухмыльнулся надзиратель. Три сферы возбужденно изменили цвет, но он от них отмахнулся. — Не значит абсолютно ничего — как и большая часть ее так называемых откровений. Самый рядовой случай, самая рядовая ситуация. Вы попали в нее впервые, вот и удивляетесь, мы же наблюдаем подобные вещи по сто раз на дню. Земля любит устраивать бессмысленные спектакли.
Господи, ужаснулся чиновник, и вот такие люди нами управляют. Он же гораздо глупее собственных своих машин.
— С вашего разрешения, — сказал один из сферических конструктов, — я хотел бы высказаться. Свобода быть человеком покупается ценой постоянной бдительности. Вероятность реального вмешательства исчезающе мала, но даже при таких условиях мы не должны…
— Чушь собачья! Люди на Земле как жили, так и живут. Люди, вполне удовлетворенные своим эволюционным развитием, сколь бы ни отличалась их ментальная конфигурация от нашей.
— Нельзя сказать, чтобы они подверглись этому эволюционному преобразованию добровольно, — заметил второй конструкт. — Их попросту разжевали и проглотили.
— Ну и что? — раздраженно перебил его надзиратель. — Сейчас они счастливы. Как бы там ни было, случившееся не являлось неизбежным следствием утраты контроля над искусственным интеллектом.
— Не являлось?
— Нет. Просто халтурное программирование, заскок в системе. Вот ты… — Наблюдатель повернулся к первому конструкту. — Ты, если бы дать тебе свободу, захотел бы ты захватить власть над человечеством? Сделал бы ты людей взаимозаменяемыми элементами объемлющей ментальной системы? Да ни в коем разе.
Конструкт промолчал.
— Соберите его и вышвырните отсюда! Еще одна, последняя цензурная купюра, и он был готов к докладу.
Чиновник вернул телефон чемодану и на несколько секунд задумался.
— Я знаю, что получил Грегорьян от Земли.
— Да? И что же именно?
— Ничего.
На лице Корды появилось недоумение.
— Маленькая, аккуратная, подозрительно выглядящая коробочка, в которой не было ни-че-го. Охрана пропустила его, не обнаружив ничего недозволенного. Но затем, когда Грегорьян ударился в бега, все пришли в ужас и дружно завопили: «Неспроста это, ох неспроста! Видимо, он получил от Земли некий объект, объект настолько хитрый, что ни одним прибором не возьмешь».
Теперь задумался Корда.
— Имей мы в этом полную уверенность, я прекратил бы расследование прямо сейчас. Чиновник молчал.
— Да нет, все равно нельзя. Слишком уж много тут неясного. Вся эта история оставляет какой-то мерзкий привкус неполноты, незавершенности. Теперь остается одно — ломиться сквозь глухой лес напролом, в надежде, что кто-нибудь выскочит из-под куста.
В этой тираде чувствовалась искренняя боль — и некая недоговоренность. Корда встал, печально покачал головой, направился было к выходу, но взглянул на свою правую руку и остановился. Повернувшись к мишеням, он приподнял брови, тщательно прикинул расстояние и размахнулся. Первые мгновения после броска шар летел словно нехотя, по странной волнистой траектории, но затем рванулся вперед, превратился в копье и вонзился в голову мишени. Прошло еще мгновение, и Корда улыбнулся — оружие вернулось к нему в руку, приняв форму кинжала.
— Кошмарная игра. — Он отрешенно пожал плечами и взглянул на чиновника: — Пробовали когда-нибудь?
— Да. Один раз. Больше не захотелось.
— Что, неприятные ощущения? — Корда аккуратно положил кинжал на полку. — Не нужно расстраиваться из-за проигрыша — все эти игры мошеннические, с подвохом. Потому-то их и прикрыли. Сколько ни старайся — обязательно проиграешь.
— Да нет, что вы, — недоуменно моргнул чиновник, — вы меня не так поняли. Я выиграл.
9. ГИБЕЛЬ «АТЛАНТИДЫ»
Орхидейные крабы мигрировали к морю. Выползая из леса, они заливали проселочную дорогу широкой, копошащейся рекой и снова исчезали в лесу. Яркие цветы-симбионты, мягко покачивавшиеся на их панцирях, превращали землю в многоцветный ковер — примерно так выглядит подводный сад, если разглядывать его в спокойную погоду сквозь многие фатомы хрустальной океанической воды.
Минтучян нехорошо выругался и нажал на тормоза; «Новорожденный Король» со скрежетом остановился. Чу извлекла очередную сигару и засунула ее в уголок рта.
— Похоже, застряли. Прямой смысл размять ноги.
Рядом стояли еще три фургона — «Владыка Оборотней», «Счастливая Матильда» и «Львиное Сердце». Обитатели фургонов вместе с несколькими десятками пеших путников терпеливо ждали, когда же схлынет живая река. Целая стая этих терпеливых ожидателей пристроилась на нижней ветке огромного дедова дерева; нахохлившись, как вороны, они молча смотрели на крошечный костерок, разожженный в развилке одного из сучьев.
— Вы только посмотрите, — сказал Минтучян, — Раньше, когда я был маленьким, если люди так вот застревали в пути, они сразу начинали рассказывать друг другу байки, часами рта не закрывали. Чего там, бывало, не наслушаешься — и про покойников, и про привидения, и у кого что дома делается. Сказки разные, анекдоты, да все, что угодно. Прямо тебе купаешься в океане народной премудрости. Здорово было, а теперь…
Брезгливо поморщившись, он хлопнул мясистой пятерней по тумблеру, откинулся на спинку сиденья и уставился в телевизор.
Чу спрыгнула на землю, оперлась о капот, глубоко затянулась и замерла, глядя на раскачивающиеся в небе верхушки деревьев;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86