Воздух холодный, даже слишком. Она посмотрела на женщину в красном платье с капюшоном.— Я на Земле, — сказала Ребел.— Да. — У женщины было истощенное лицо фанатички с резкими выступающими скулами и без бровей. Но говорила она приятным голосом и стояла вежливо наклонив голову. — Наша местность называется Буррен. Эта группа зданий — Приют. Здесь дом Божий.Она показала на гротескное каменное изваяние: женщина с круглым, будто луна, лицом обеими руками распахивает свой детородный орган. Ребел села.— Ваше платье перед вами. Земную одежду носят под накидкой, вы не привыкли к такому суровому климату, как у нас. Эту послушницу зовут Оммед. Если вы чего-нибудь пожелаете, она ваша рабыня.Женщина удалилась.Ребел покачала головой и начала одеваться. Земная одежда состояла из брюк и блузы с многочисленными застежками, в которых нелегко было разобраться (все это было сшито из мимикрирующей ткани). Ребел казалось, что она ужасно закуталась, но, надо признать, одежда была не хуже той, которую носили на кометах. Она облачилась в накидку и сапоги для хождения при нормальной силе тяжести и взяла чемоданчик с библиотекой. Условием заключенной с Ворсом сделки являлось то, что Ребел будет библиотекарем отряда. Она пригнулась и вышла наружу.Повсюду, насколько хватало взгляда, возвышались серые скалы под молочного цвета небом. Пространству не видно было конца. Вдали поднималась цепочка гор, таких же голых и бесплодных, как на Луне. Из неглубоких впадин торчали пучки бурой травы. Поверхность пересекали низкие каменные стены; может, их построили тысячу лет назад, а может, и вчера. Кто знает? Несколько работающих неподалеку послушников выглядели едва заметными пятнышками. Все говорили, что Земля зеленая, но эта пустынная, заброшенная местность была олицетворением бесплодия.Завыл ветер, и Ребел чуть не упала. Будто кто-то толкнул ее в спину. Волосы и накидка развевались и тянули ее вперед. На мгновение ей показалось, что пробита корабельная оболочка и сейчас ее тело взорвется от декомпрессии. Охваченная внезапным ужасом, она закричала:— Что это? Что случилось?Подоспевшая Оммед подхватила Ребел за талию:— Ничего не случилось. Просто с моря подул ветер.— А-а, — слабо проговорила Ребел, хотя эти слова ничего для нее не значили.Она обернулась и заметила, что скалы обрываются и внизу плещется тускло-зеленый океан, испещренный белыми гребешками волн. Прямо от смутной линии горизонта на Ребел неслись плотные серые облака; облака летели так быстро, что она видела, как они сливаются, пытаясь друг друга обогнать.— О… Господи, какое все.., огромное!У Ребел закружилась голова, она едва не потеряла равновесие. Ветер дул повсюду — громадный неуемный великан, выше гор, повелевающий облаками. Все здесь было слишком большое.— Как вы это выдерживаете?— Мы пребываем здесь, дабы смирять себя, — ответила Оммед, — и поэтому покорно принимаем свидетельства величия Господня. Но вы сами увидите: то, что сейчас вас пугает, потом, когда вы привыкнете, будет вызывать восторг.Затаив дыхание, Ребел недоверчиво уставилась вдаль, на скалы и океан, пытаясь постичь их огромность. Всего слишком много, и от этого даже болит голова, но… Да, Оммед права. Ужасное, но вместе с тем величественное зрелище, то же самое чувствуешь, когда впервые слушаешь симфонию, написанную в новой, незнакомой манере, настолько великолепной, что страшно делается.— Ваши друзья встречаются в дальнем конце Приюта. Наверно, вам пора к ним присоединиться.— Да.Приют расползался во все стороны похожими на ульи каменными домиками всевозможных размеров. Они лепились друг к другу цепью, тянущейся по склону вверх. Домики были из той же серой породы, что и местные скалы, и глаз не мог различить, где они кончаются: так столб дыма сливается с землей. Никаких других искусственных объектов поблизости не было. Все от края до края, казалось, существует здесь тысячи лет.— Как вам удается скрывать Приют от Комбина? — спросила Ребел.— Мы называем этот великий разум — «Земля», — мягко поправила ее Оммед. — Земля хорошо нас знает. Мы находимся здесь благодаря ее снисходительности. Она наблюдает за нами. Мы не понимаем, для чего. Возможно, Земля считает нас подопытными животными. А может, она сохраняет Буррен как заповедник. Это неважно.— Она наблюдает за вами?Ребел огляделась по сторонам и не заметила камер. Конечно, у Земли могут быть более искусные приборы: совсем крошечные или действующие с большого расстояния.— Каждые семь лет Земля забирает десятую часть наших людей и присоединяет их к великому разуму.— И вас это не беспокоит?Они обходили Приют по склону. В коптильнях послушники раскладывали на решетках рыбу и приготовленные в ферментационных аппаратах кусочки моноклонального белка.— Мы пребываем здесь, чтобы научиться смирению. Покорность воле Господней принимает множество форм. Мы постигаем их все. — Оммед подняла голову, и Ребел отвела глаза, не выдержав ее пристального взгляда, ее понимающей улыбки. — Вот этот дом. Ваши друзья тут.— Хорошо. Большое спасибо, что вы показали дорогу.— Вы еще не понимаете, как приятно подчиняться чужой воле. — Ледяным пальцем Оммед дотронулась до затылка Ребел; та вздрогнула и невольно напряглась. — Если вы хотите учиться, обратитесь к любому из послушников. Мы все ваши рабы.— Господи! — Ребел нырнула в дом.В доме было темно, сначала она подумала, что здесь никого нет. Потом кто-то зашевелился, послышался чей-то кашель, и она с трудом различила, что вдоль стен сидят семь человек в костюмах из мимикрирующей ткани, и все они смотрят на нее. Лица неясно вырисовывались в сумраке помещения, глаза настороженные и жестокие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91