Он медленно и важно подмигнул Ребел, а потом обратился к Уайету:— Ради тебя, наставник, я с радостью наплюю на свои правила. Пользуйся шлюзом, я даже плату с тебя не возьму. Только оставь мне эту женщину.Ребел оцепенела.— Вряд ли она тебе пригодится, — сказал Уайет. Он смотрел на Уизмона холодным, упорным взглядом, взглядом убийцы, — впрочем, в этом взгляде не было нетерпимости. — Но если бы даже я согласился, за ней охотится «Дойче Накасоне». Ты уверен, что хочешь померяться с ними силами?Темные глаза Уизмона вспыхнули ненавистью.— Возможно.Уизмон мягко улыбнулся.— Подождите, у меня тоже есть право голоса… — сказали вместе Ребел и Уизмон.Ребел примолкла. Она уставилась на Уизмона с изумлением и негодованием.— Не вмешивайся, крошка, — добрым голосом сказал Уизмон. — Я вижу тебя насквозь.Он близоруко вглядывался в Уайета. Голос спутника Ребел зазвучал с легким вызовом:— Ну, а скажем, так. Ты хочешь померяться силами со мной?Долгое молчание. Потом Уизмон сказал:— Нет, вот уж хрен.Короткая ручка потянулась вверх и стала судорожно чесать шею. На коже остались красные следы ногтей. Затем Уизмон дружелюбно улыбнулся и произнес:— Ты блефуешь, наставник, но я не пойму, в чем дело. Я никогда не мог читать твои мысли. Иди налево через бункер, где вместо двери висит зеленая тряпка. Сделаете мне одолжение, если уедете вместе. Ты попал в переделку, но я знаю, ты из нее выпутаешься.
* * *
Они вылетели из шлюза рука об руку. Шлем к шлему.— Что все это значит? — спросила Ребел.— А, просто старый друг.Они не спеша подплывали к днищу контейнерного города Лондонграда. Огромный черный круг, казалось, не становился ближе. Мимо промчалась связка блестящих механизмов. Сзади медленно исчезали резервуарные поселки.— Он боялся тебя.— Ну… Я его перепрограммировал. При формировании нового мозга программист обычно закладывает на всякий случай блок Франкенштейна. Нечто вроде предохранителя. Чтобы по условному знаку (это может быть слово, жест, что угодно) уничтожить созданную личность.— Ясно. — В этом слышалось что-то знакомое, что-то близкое и понятное Эвкрейше. — Ты так и сделал?— Конечно, нет. Это было бы безнравственно.Какое-то время они плыли сквозь пустое однообразное безвоздушное пространство. Потом Уайет сказал:— Все равно он бы нашел этот блок и отключил его. А так я заставляю его теряться в догадках.Их шлемы соприкасались, лицо Уайета было совсем близко. Ребел видела только его, загадочное, с резкими чертами. Зеленые глаза сияли.— Откуда ты знаешь, что он бы нашел?— Конечно, нашел бы. Он сообразительнее меня. А ведь я нашел предохранительный блок, который ты в меня заложила.Он отвернулся, и Ребел осталась один на один с тишиной.Контейнер приближался очень медленно. Ребел стало не по себе, у нее в животе как будто сидела змея, а сейчас она вдруг развернулась и поползла вверх по позвоночнику. Обвилась два раза вокруг головы и стянула лоб. Клаустрофобия Эвкрейши. В горле у Ребел стоял комок. «Я не поддамся, — думала она. — Меня не сломаешь. Я только закалю свою волю».Это было нелегкое путешествие.
* * *
Через несколько часов они шли следом за лакеем в костюме Пьеро по одному из самых привилегированных деловых парков Лондонграда. Под куполом из ветвей деревьев друидов лежали темные поля и небольшие рощи, их прорезали ровные тропинки, освещенные фонарями из кованого железа. В траве летали светляки — завораживающее зрелище! Снежная сова устремилась на Ребел и Уайета, но в последнюю секунду хлопнула великолепными белыми крыльями, сделала вираж и исчезла.— Уайет, почему мы истратили все твои деньги на эту одежду? — спросила Ребел. — Можно было купить накидки не хуже, но гораздо дешевле.— Да, можно было, но наши из настоящей земной шерсти. Когда идешь просить деньги у богатых, не давай им заподозрить, что ты действительно нуждаешься.— А-а.— Теперь помолчи. Запомни, на тебе маска рабыни для отдыха и развлечений. Так что не улыбайся, не разговаривай и не проявляй никакой инициативы. Просто следуй за мной.Ребел подвигала связанными в запястьях кистями, качнув поводок, конец которого был в руке Уайета.— Да ладно, но я не в восторге от такой роли.— Зато отпадает вопрос, чего это ты все время со мной. И что еще важнее, Джинна подозревает меня во всех смертных грехах, а это подтвердит ее подозрения. Ей это понравится. — Он смутился и замялся. — Слушай, может, будет легче, если я запрограммирую тебя на самом деле? В любом случае это только на час-другой…— Черта с два! — ответила Ребел. Уайет быстро кивнул и отвернулся.Отвращение было беспредельным, настолько сильным, что Ребел знала: оно исходит от обеих ее личностей. Что ж, хоть это у них с Эвкрейшей общее.Пьеро остановился и с поклоном указал рукой в белой перчатке в сторону. Вымощенная кирпичом дорожка вела вокруг куста сирени к скромному кабинету (плавающая в воздухе плита из полированного дерева вместо стола и два простых стула), укрывшемуся в тени японского клена и защищенному сзади выступом скалы. Подвижная миниатюрная женщина встала при их приближении.— Уайет, дорогой! Сто лет тебя не видела. Цвет ее кожи был темнее янтаря, но светлее красного дерева, глаза выражали не то хитрость, не то проницательность. Вся ее одежда — вплоть до бусин в распущенных волосах — была строгого серого административного цвета, а красные ногти казались окровавленными кинжалами. Деловая маска выделяла ее скулы и скрадывала широкий рот. Она быстро обняла Уайета и чмокнула его в щеку.— Привет, Джинна.Администраторша Джинна оглядела его с головы до ног:— Все тот же старина Уайет. Молчалив, как всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91