В другой газете писали: «Сейчас, когда, обнаружены следы Эйхмана, правительство Израиля обязано не прекращать усилия, опираясь на Интерпол или используя международную политическую активность, дабы не упустить следы и выяснить, где же скрывается преступник».
Одна из статей промывала косточки полиции, поскольку генеральный инспектор осмелился якобы «снять с полиции всякую ответственность за розыски Эйхмана» и передал это дело «неким мифическим организациям». Автор статьи выговаривал правительству за бездействие, а Интерполу – за полное равнодушие.
Тем временем доктор Эрвин Шило отверг приписываемую ему информацию: он передал компетентным органам, а не для широкой публики непроверенную весть, будто Эйхмана несколько лет назад видели в Кувейте. Но Шило вовсе не утверждает, что сейчас Эйхман находится именно там.
Однако поток публикаций на этом не иссяк.
19 октября пресса обнародовала мнение о необходимости собрать финансовую комиссию кнессета, чтобы назначить приз – 50 000 долларов за голову Эйхмана. Такое же публичное обращение было направлено главе правительства, а 20 октября в печати появилась резкая статья против правительства. «Поимка Эйхмана, – говорилось в ней, – совсем не легкое дело. Частному лицу или частной организации оно не по силам. Тайная израильская служба не раз доказывала свою компетентность и опытность, было бы только серьезное желание найти и поймать преступника. Но такого желания, видимо, нет».
Шумиха набирала обороты. Корреспондент одной из наших газет отправился в Линц брать интервью у кого-нибудь из членов семьи Эйхмана. В его корреспонденции из Германии сообщалось, что Эйхман работает посредником между немецкими фирмами и шейхом Кувейта. Другая газета вернулась к стародавней версии о несметных капиталах, которыми располагает Эйхман.
В довершение ко всему финансовая комиссия кнессета известила министра финансов, что, по ее мнению, предложение установить премию за голову Эйхмана разумно, и если правительство согласится, то комиссия готова выделить 50 000 долларов.
Я был бессилен остановить волну сенсационных сообщений, передовых статей, критики правительства и органов безопасности. Пресса причиняла нам страшный вред, хотя Эйхмана и не было в Кувейте. Но публикации могли насторожить его и даже вынудить перебраться в другую страну. Я очень опасался, как бы кто-нибудь, более или менее осведомленный, не счел нужным опровергнуть газеты, – мол они грубо ошибаются. Эйхман скрывается вовсе не в Кувейте, а в Аргентине...
В сложившихся обстоятельствах я счел возможным сделать только одно: добавить от себя подробности о пребывании Эйхмана... в Кувейте. Если он или его близкие следят за нашей прессой, то поймут, что Эйхман – объект не серьезного поиска, а всего лишь шумихи, полезной для повышения тиражей газет.
Меня поддержал доктор Бауэр. Он тоже считал, что на волне сообщений об Эйхмане, захлестнувшей уже и Европу, для нас нет ничего лучшего, чем муссировать самые абсурдные слухи о жизни нациста в Кувейте. 24 октября в одной израильской газете появилось заявление генерального прокурора земли Гессен доктора Бауэра, которое он передал журналистам. Суть его сводилась к тому, что франкфуртская прокуратура вновь открыла дело Эйхмана. «Достоверно доказано, что Эйхман находится в Кувейте и служит в канцелярии шейха, выступая посредником между шейхом и известными немецкими фирмами», – сказал доктор Бауэр.
Мы ничем не могли ответить на резкую критику правительства. Если бы оно выступило с опровержением и заявило, что разыскивает Эйхмана, то на этом деле можно было бы поставить крест. Если бы правительство подтвердило, что действительно не предпринимает ничего, поднялась бы буря общественного негодования. Так что лучшей тактикой было молчание.
Но и молчать не всегда возможно. 25 декабря 1951 года член кнессета Перец Беренштейн сделал запрос в правительство: «Поскольку след военного нацистской преступника Адольфа Эйхмана обнаружен, я прошу главу правительства ответить с трибуны кнессета, готов ли он принять необходимые меры, чтобы помочь в поимке убийцы и предании его суду?»
Когда меня спросили, как лучше поступить, я ответил, что Перец Беренштейн несомненно откажется от ответа на запрос, если ему станет ясно, что это повредит розыскам нациста, и я готов лично объяснить все депутату.
Тогда политический секретарь главы правительства послал Перецу Беренштейну следующее письмо:
«Предпринимаются конкретные меры, чтобы помочь в поимке Эйхмана. Подробности об этом Вам готов сообщить начальник службы безопасности.
Глава правительства убежден, что официальный ответ с трибуны кнессета может повредить этим мерам, и будет благодарен Вам, если вы снимете с повестки заседания свой запрос».
Беренштейн понял, в чем дело, и запрос снял.

6. Рикардо Клемент

Информация, которую привез нам доктор Бауэр в декабре 1959 года, снова подавала надежду. Новый информатор утверждал, что после войны Эйхман прятался в Германии, в монастыре у католических монахов, выходцев из Хорватии. Он взял себе новое имя – Рикардо Клемент. В 1959 году Эйхман навестил жену в Австрии, по-видимому, уже как Клемент, и спустя некоторое время отплыл на пароходе в Аргентину с паспортом международного Красного креста, где он значился Рикардо Клементом. В Буэнос-Айресе ему выдали удостоверение, и в 1952 году имя Рикардо Клемента появилось в телефонной книге аргентинской столицы. Какое-то время Эйхман-Клемент держал прачечную в Оливосе, но обанкротился.
В 1952 или, может быть, в 1953 году Эйхман установил коммерческие связи с банковской компанией «Фулднер и Ко».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80