ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В свекловодческом колхозе, например, бригада из 25–30 женщин начала засевать ряды свеклы; когда они закончили их, половина лежала без сил. Тем не менее, даже теперь уполномоченный политотдела МТС (то есть офицер местного ГПУ), пришедший в поле во время раздачи пайка – ячменной и овсяной каши, – набросился на женщин, крича, что они ленивые «барыни»; те раскричались в ответ, побросали в него тарелки с кашей и горячим супом и избили его. Зачинщица баталии на следующий день спряталась в лесу, однако уполномоченный предпочел не докладывать об этом эпизоде[ О.Воропай, с.25–26.
].
Нехватка рабочей силы в деревне была возмещена также извне. На сбор урожая мобилизовали студентов и других горожан[ Например: С.Пидхайни, т. 1, с.269.
]. На помощь были брошены отряды солдат. В селах, где все население либо вымерло, либо бежало, солдат поселили в палатках вдали от поселений и сказали им, как и всем остальным, что там была эпидемия[ В.Гроссман, с.165.
].
Более важным и постоянным явлением стало переселение крестьян из России в пустые или полупустые деревни Украины.[ С.Пидхайни, т. 2 , с.543; Пигидо-Правобережный, с.58.
] Неопубликованный указ, подписанный Молотовым, гласил, что, идя навстречу пожеланиям жителей центральных районов СССР, им разрешалось селиться на «свободных землях Украины и Северного Кавказа».[ Специальная комиссия Конгресса США.Отчет о коммунистической агрессии, с.19.
] Около 100 русских семей было отправлено в Днепропетровскую область, другие – в различные места Запорожской, Полтавской и других областей – хотя многие из них так и не смогли жить в домах, где все пахло смертью, и «вернулись в Орел».[ М.Вербицкий, с.47, 59.
] Обезлюдевшие деревни Ворошиловградской области, в первой половине 1933 года заросшие сорняком и неубранной яровой пшеницей, теперь были заселены русскими.[ Там же, с.74.
] Имеющиеся во многих наших источниках сведения подтверждаются сообщениями официальной прессы[ «Коммунист». Харьков, 26 декабря 1934.
]. Переселенные сюда крестьяне получали специальный паек – 50 фунтов пшеницы в месяц.[ О.Воропай, с.58.
]
В селе Мерефа Харьковской области дети жили одни, сиротами, на попечении выживших активистов. Когда приехавшие в 1933 году русские заняли бывшие дома этих детей, сироты били русских детей, называя их ворами и грабителями. В результате объявленного виновным сельского учителя приговорили к двенадцати годам трудовых лагерей.[ Там же.
]
Разумеется, как и прежде, ругали за «ошибки» не только крестьян, но и менее активных партийцев. 17 июня 1933 года была выпушена инструкция, подписанная Сталиным и адресованная Косиору (копии были направлены секретарям обкомов, горкомов и райкомов), в которой говорилось:
«Напоминаю вам в последний раз, что любое повторение ошибок прошлого года вынудит ЦК прибегнуть к более решительным мерам. И тогда даже, простите за выражение, партийные бороды не спасут этих товарищей».[ С.Пидхайни, т. 1, с.231–232.
]
Это, безусловно, звучало угрозой старым кадрам, руководству Украины – хотя сам-то ЦК Украины обрушивался на подчиненные ему организации. Особенно доставалось от него Одесскому обкому. Газета компартии Украины ругала его за «решение отдавать пшеницу первого гектара на нужды местного или, точнее, общественного питания. Это ложно и ошибочно, поскольку подобное решение отодвигает на второй план снабжение хлебом государства, а проблему общественного питания выпячивает – на первый. Это доказывает, что некоторые из наших областных комитетов подпали под влияние интересов колхозников и тем самым служат интересам врагов нашего пролетарасого государства».[ «Висти», 11 июня 1933.
] Удивительно искренняя формулировка!
Подобным же образом газета нападала и на председателя колхоза, который три раза выпек хлеб для крестьян из их собственной колхозной пшеницы. Его вместе с председателем сельсовета судили за раздачу зерна крестьянам.[ Там же.
] К 15 октября 1933 года 120 000 членов украинской компартии были проверены на политическую благонадежность, и 27 500 «классовых врагов, неустойчивых и разложившихся элементов» были исключены из партии[ П.Постышев и С.Косиор, с.10.
].
В резолюции Третьей украинской партконференции в январе 1934 года очень тонко объяснялись «недостатки». Установление плановых норм на зерно осуществлялось, оказывается, «механически», без учета местных условий, и поэтому «целый ряд районов» не обязательно в результате плохого урожая оказался в «очень тяжелых продовольственных условиях и экономика некоторых колхозов в этих районах понесла ущерб»[ Коммунистическая партия Украины в резолюциях и решениях, 1918–1956. Киев, 1958, с.569.
].
В некотором смысле эта критика в адрес местных властей, как обычно, была не лишена оснований. Но все это относилось к малозначимым деталям общей кампании. Центральный же ее момент состоял в том, что валовой урожай зерна СССР в 1932 году был не хуже, чем урожай 1931 года, и только на 12 процентов ниже среднего урожая 1926–1930 гг., и уж ему-то было совсем далеко до уровня, с которого начинался голод. Зато госпоставки зерна оказались на 44 процента выше прежнего, и никакой «учет местных условий» не мог предотвратить кризиса и голода. И в этом совершенно однозначно можно винить Сталина и московское руководство.
* * *
Косиор обнажил истинную ситуацию с госпоставками, когда на февральском пленуме 1933 года сказал, что если бы партия в своих расчетах исходила только из количества посевных площадей, она не смогла бы получить и половины того зерна, что было ей поставлено, Подсчитано, что валовой сбор, то есть практически снятый урожай, включал по меньшей мере два миллиона тонн зерна, первоначально предназначенного на прокорм крестьянства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
].
Нехватка рабочей силы в деревне была возмещена также извне. На сбор урожая мобилизовали студентов и других горожан[ Например: С.Пидхайни, т. 1, с.269.
]. На помощь были брошены отряды солдат. В селах, где все население либо вымерло, либо бежало, солдат поселили в палатках вдали от поселений и сказали им, как и всем остальным, что там была эпидемия[ В.Гроссман, с.165.
].
Более важным и постоянным явлением стало переселение крестьян из России в пустые или полупустые деревни Украины.[ С.Пидхайни, т. 2 , с.543; Пигидо-Правобережный, с.58.
] Неопубликованный указ, подписанный Молотовым, гласил, что, идя навстречу пожеланиям жителей центральных районов СССР, им разрешалось селиться на «свободных землях Украины и Северного Кавказа».[ Специальная комиссия Конгресса США.Отчет о коммунистической агрессии, с.19.
] Около 100 русских семей было отправлено в Днепропетровскую область, другие – в различные места Запорожской, Полтавской и других областей – хотя многие из них так и не смогли жить в домах, где все пахло смертью, и «вернулись в Орел».[ М.Вербицкий, с.47, 59.
] Обезлюдевшие деревни Ворошиловградской области, в первой половине 1933 года заросшие сорняком и неубранной яровой пшеницей, теперь были заселены русскими.[ Там же, с.74.
] Имеющиеся во многих наших источниках сведения подтверждаются сообщениями официальной прессы[ «Коммунист». Харьков, 26 декабря 1934.
]. Переселенные сюда крестьяне получали специальный паек – 50 фунтов пшеницы в месяц.[ О.Воропай, с.58.
]
В селе Мерефа Харьковской области дети жили одни, сиротами, на попечении выживших активистов. Когда приехавшие в 1933 году русские заняли бывшие дома этих детей, сироты били русских детей, называя их ворами и грабителями. В результате объявленного виновным сельского учителя приговорили к двенадцати годам трудовых лагерей.[ Там же.
]
Разумеется, как и прежде, ругали за «ошибки» не только крестьян, но и менее активных партийцев. 17 июня 1933 года была выпушена инструкция, подписанная Сталиным и адресованная Косиору (копии были направлены секретарям обкомов, горкомов и райкомов), в которой говорилось:
«Напоминаю вам в последний раз, что любое повторение ошибок прошлого года вынудит ЦК прибегнуть к более решительным мерам. И тогда даже, простите за выражение, партийные бороды не спасут этих товарищей».[ С.Пидхайни, т. 1, с.231–232.
]
Это, безусловно, звучало угрозой старым кадрам, руководству Украины – хотя сам-то ЦК Украины обрушивался на подчиненные ему организации. Особенно доставалось от него Одесскому обкому. Газета компартии Украины ругала его за «решение отдавать пшеницу первого гектара на нужды местного или, точнее, общественного питания. Это ложно и ошибочно, поскольку подобное решение отодвигает на второй план снабжение хлебом государства, а проблему общественного питания выпячивает – на первый. Это доказывает, что некоторые из наших областных комитетов подпали под влияние интересов колхозников и тем самым служат интересам врагов нашего пролетарасого государства».[ «Висти», 11 июня 1933.
] Удивительно искренняя формулировка!
Подобным же образом газета нападала и на председателя колхоза, который три раза выпек хлеб для крестьян из их собственной колхозной пшеницы. Его вместе с председателем сельсовета судили за раздачу зерна крестьянам.[ Там же.
] К 15 октября 1933 года 120 000 членов украинской компартии были проверены на политическую благонадежность, и 27 500 «классовых врагов, неустойчивых и разложившихся элементов» были исключены из партии[ П.Постышев и С.Косиор, с.10.
].
В резолюции Третьей украинской партконференции в январе 1934 года очень тонко объяснялись «недостатки». Установление плановых норм на зерно осуществлялось, оказывается, «механически», без учета местных условий, и поэтому «целый ряд районов» не обязательно в результате плохого урожая оказался в «очень тяжелых продовольственных условиях и экономика некоторых колхозов в этих районах понесла ущерб»[ Коммунистическая партия Украины в резолюциях и решениях, 1918–1956. Киев, 1958, с.569.
].
В некотором смысле эта критика в адрес местных властей, как обычно, была не лишена оснований. Но все это относилось к малозначимым деталям общей кампании. Центральный же ее момент состоял в том, что валовой урожай зерна СССР в 1932 году был не хуже, чем урожай 1931 года, и только на 12 процентов ниже среднего урожая 1926–1930 гг., и уж ему-то было совсем далеко до уровня, с которого начинался голод. Зато госпоставки зерна оказались на 44 процента выше прежнего, и никакой «учет местных условий» не мог предотвратить кризиса и голода. И в этом совершенно однозначно можно винить Сталина и московское руководство.
* * *
Косиор обнажил истинную ситуацию с госпоставками, когда на февральском пленуме 1933 года сказал, что если бы партия в своих расчетах исходила только из количества посевных площадей, она не смогла бы получить и половины того зерна, что было ей поставлено, Подсчитано, что валовой сбор, то есть практически снятый урожай, включал по меньшей мере два миллиона тонн зерна, первоначально предназначенного на прокорм крестьянства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188