Здесь в 1231 г. они заложили укрепленный город и назвали его Торном, в знак того, что для них отворяются ворота в Пруссию (Тhor – ворота). Язычники бросились разорять новую крепость, но тщетно: рыцари без особеннаго труда отбили нападения и сами постепенно стали входить в земли пруссов; городки прусских старшин падали один за другим, и в занимаемых пришельцами землях в пунктах, мало – мальски важных в военном отношении, начали закладываться и возводиться крепкие замки.
Тевтонский орден утверждался в Пруссии, благодаря тому обстоятельству, что страна эта (см. вот. к этому тому, стр. VII) была поделена на 11 областей, не связанных друг с другом никаким политическим союзом. Вследствие такой раздельности, пруссы не могли сообщить единства своей обороне, они не могли соперничать в ратном деле с военным братством, получавшим подкрепления извне, и терпели поражения даже и тогда, когда выходили в поле в числе, вдвое превышавшем рыцарское войско.
Для утверждения своей власти, орден действовал сколько энергическн, столько же и искусно: льготами привлекал немецких колонистов в новоустроенные города, покоряемые земельные участки раздавал в лены надежным германским выходцам, отбирал у силою крещенных пруссов детей и отсылал их учиться в Германию. Одним словом, завоевывая прусския земли, орден вместе с тем и германизовал их.
Пруссы, озлобленные притеснениями, тяжкими работами, надменностью своих победителей, покидали родину и толпами бежали или за Неман к своим единоплеменникам литовцам, или, к князю поморскому Святополку, который вначале был деятельным союзником ордена, но вскоре разгадал, что рыцари несравненно опаснее хищных пруссов, и потому принял сторону язычников. Святополк, возбудив к возстанию четыре прусские области, истребил множество пришельцев, жен и детей увел в неволю, срыл до основания много орденских замков, целых 12 лет боролся с рыцарями, но все – таки не мог ничего сделать с братством, легко пополнявшимся свежими силами крестоносцев, шедших из Западной Европы на помощь ордену. В 1253 г. он должен быль заключить с орденом окончательный мир и бросить на произвол судьбы пруссов.
В следующем 1254 году прибыло в Пруссию большое ополчение крестоносцев под предводительством Пршемысла Оттокара, короля чешскаго, Оттона, маркграфа бранденбургскаго, и Рудольфа, графа габсбургскаго, родоначальника австрийскаго дома.
Орден с этими крестоносцами предпринял завоевание прусской области Самбии, лежавшей к северу за Прегелем. Область эта была страшно опустошена, и рыцари, в честь чешскаго короля, заложили в ней новый город, названный Кенигсбергом (Кролевцом).
Рыцари, по видимому, становились твердою ногою в Пруссии, но им скоро, однакоже, пришлось считаться с теми самыми хищными литовцами, к которым бежали пруссы, не желавшие покоряться пришельцам.
Литовцы, подобно пруссам, жили раздельно в землях своих, и их князья, подобно прусским, также не знали никакого политическаго союза между собою, занимаясь лишь разбойническими набегами на соседей. Литовцы, как не были дики, но поняли, однакоже, опасность, надвигавшуюся на них из за Немана со стороны тевтонских рыцарей и с севера со стороны ливонской отрасли этаго военнаго братства. Опасность потерять свою независимость и сделаться добычею ордена побудила литовских князей стремиться к единовластию, которое только и могло сообщить единство их действиям.
Из числа литовских князей, в средине XIII столетия, начинает возвышаться Миндовг, князь жестокий, хитрый, не разбиравший средств для достижения цели и не останавливавшийся ни перед каким злодейством, если оно казалось ему выгодным.
Долго Миндовг внутри Литвы вел борьбу со своими родичами. Он, быть может, и доконал бы их всех, но с севера его безпрерывно отвлекал ливонский орден, а с юга – Русь, преимущественно знаменитый киязь галицкий Даниил, приходившийся даже родственником Миндовгу, ибо племянница Миндовга была за этим князем. Братья жены Даниила Тевтивил и Едивид враждовали с Миндовгом, и когда проведали, что Миндовг намерен их умертвить, бежали к Даниилу, который и принял их сторону.
Около этого времени ливонцы (см. выше прим. I I

Он (Волквин) завоевал Изборк…наложил дань на ватландских русских.

С падением Юрьева (Дерпта) в 1224 году (см. Генриха Латышскаго XXVIII, 5; в Приб. Сборн. том I, стр. 265) завершилось покорение земель латышей и эстонцев в Прибалтийском крае. Завоеватели и папа очень хорошо, однако, понимали., что их господство в крае может упрочиться лишь с подлым устранением влияния полочан, псковичей и новгородцев на ливонских туземцев, а это влияние несомненно существовало с древнейших времен (см. иапр. Генриха Латышскаго I, 3; в Приб. Сборн., т. I, стр. 74). Устранение же влияния могло совершиться лишь дальнейшими завоеваниями, но уже чисто русских земель.
Явныя попытки на такия завоевания начали обнаруживаться лет через 15 после Крещения Юрьева. Первыми выступили шведы, еще при епископе Альберте, пытавшиеся утвердиться в Ливонии, но не успевшие в том (см. Генриха Латышскаго XXIV, 3; в Приб. Сборн., стр. 235).
В Швеции борьба между готским и шведским владетельными домами кончилась к 1222 году, за два года до взятия Юрьева и появления татар в России. Борьба кончилась усилением власти вельмож, между которыми первое место занял род Фолькунгов, владевший наследственно достоинством ярла. Представитель этого рода, Бюргер, побуждаемый папою, решился предпринять крестовый поход на новгородския земли с прямою целью подчинить их католичеству. В 1240 году шведское войско явилось в устье Ижоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34