— Теперь моя очередь благодарить вас, — ответил Оливье, чрезвычайно тронутый, — надеюсь доказать вам, что я достоин чести, которую вы мне оказываете.
Молчание длилось несколько минут, пока каждый не набил свою трубку и не раскурил ее; тогда по знаку деда все уселись вокруг стола перед камином, который теперь ярко горел.
— Вождь, — произнес дед, — настала минута объяснения. Наши уши открыты; с сердечным вниманием мы слушаем вас. Начинайте.
Вождь встал и с почтительным поклоном обвел глазами всех присутствующих. Лицо его было печально, но он собрался с духом, поднял голову и заговорил.
Но, несмотря на усилия казаться спокойным и говорить отчетливо, молодой индеец явно выказывал внутреннее волнение и говорил приглушенным и дрожащим голосом.
— Ваша родственница Лагренэ никогда не была опасно больна; ваша дочь Вечерняя Роса силой похищена разбойником Томом Митчеллом с фермы старика Лагренэ.
— Верны ли эти сведения? — спросил дед, сильно взволнованный.
— И сомнения никакого быть не может, поскольку это известие мне сообщил лесной охотник, на мнение которого я вполне могу положиться. Не прошло и часа, как он вернулся сюда.
— Он сам видел, как это происходило?
— Да, он видел, но другие его не видели. Воцарилось печальное молчание.
Никто из присутствующих не смел вмешиваться в разговор из чувства уважения к старику.
Несколько раз покачав головой, дед опять заговорил:
— Простите, если буду говорить с вами откровенно; вы нам родня, я видел, как вы родились на свет и всегда любил вас как друга.
— Отец мой очень милостив и знает мою преданность к нему, — ответил вождь почтительно.
— А между тем, повторяю, простите мне, что я прямо выскажу чувство, которое вы заставляете меня испытывать в эту минуту: в ваших словах слышится какая-то скрытность, что еще более тревожит меня, чем даже сама печальная весть, которую вы мне сообщили. Словом, я убежден, что вы не договариваете всего, что у вас на душе.
Вождь молча опустил голову.
— Вот видите ли, я попал прямо в цель: вы явно знаете больше, нежели говорите.
— Сердце мое открыто перед вами, красная и чистая кровь течет в моих жилах, Ваконда видит и слышит меня. Отец мой должен прямо объясниться, я же могу говорить только после него. Отец мой стар, и волосы его убелены снегом многих зим. Мудрость руководит им.
— Вот это очень хорошо, Храбрец; несмотря на вашу молодость, вы отличный человек и скоро будете знаменитым вождем у огня совета. Я уважаю причины, замыкающие ваши уста; вы любите мою внучку Вечернюю Росу.
На лице молодого человека отразилось крайнее волнение.
— Не оправдывайтесь, — продолжал старик с живостью. — Я это знаю, и мы с сыном с радостью замечали вашу любовь, потому что девочка будет счастлива с человеком прямодушным и мужественным. Будучи поставлены в такое положение, не зная наших намерений или толкуя их в неблагоприятную для себя сторону, вы полагаете, что вам не следует обвинять наших родственников и что, может быть, мы не поверим этому обвинению; как честный человек, вы сдерживаете себя. Повторяю вам — это благородно; но опасность велика и не допускает промедления. Нашего родственника Лагренэ мы знаем хорошо и даже, может быть, лучше, чем вас. Мы знаем, что ложь никогда не оскверняла вашего языка. Но теперь скрывать что-нибудь было бы преступлением; вы сделаетесь как бы соумышленником злодеев. Говорите же прямо, вождь, мои дети просят вас об этом вместе со мной.
— Повинуюсь, — ответил вождь почтительно.
— И главное, не скрывайте ничего, — сказал Франсуа Бержэ, дружески пожимая ему руку, причем Меткая Пуля улыбкой, а Оливье взглядом как бы приглашали его не медлить.
— Расскажу вам все по порядку, — начал индеец после короткого молчания. — Вы верно угадали — мое сердце летело к Вечерней Росе. Я люблю ее, ее любовь — мое счастье, ее голос — моя радость.
Старики обменялись радостной улыбкой.
— По возвращении в селение после неудачного похода я узнал, что Вечерней Росы нет в доме ее отца. Я осведомлялся у всех и даже осмелился у вас спросить, где она. Ваш ответ преисполнил меня печали и безнадежности. С разбитым сердцем удалился я в свою хижину. Отец моего отца сжалился надо мной. Куга-гандэ любит меня, он утешал и увещевал меня, как мудрец: «Поезжай, — говорил он, — отыщи Меткую Пулю, ожидающего тебя в назначенном тобой месте. Расскажи ему о случившемся. Он брат Вечерней Росы и будет плакать вместе с тобой или даст тебе добрый совет. В твое отсутствие я не стану дремать и, если понадобится, сам отправлюсь в поселение белого человека на Ветряной реке. Ступай, сын мой, и да благословит тебя Ваконда!» Я повиновался отцу моего отца, надел дорожное платье, взял оружие, провизию и уехал. Печалью была преисполнена моя душа, мрачное предчувствие о возможности ужасного несчастья грызло мою душу. Сам Ваконда послал мне это предчувствие, потому что оно не обмануло меня…
— Мужайтесь, дитя мое, — сказал старик ласково. — Ваконда милостив и всемогущ, он посылает испытания своим избранникам.
— Два часа тому назад я возвратился в наше селение, тревожный и печальный. Даже забыв проститься с друзьями, я поспешил в свою хижину. Отец моего отца ожидал меня. Мрачный и печальный сидел он на пороге нашей хижины и встал, увидев меня. По грустному взгляду, который он устремил на меня, я понял, что у него печальные вести. Куга-гандэ старейшина, в его словах нельзя сомневаться. Вот что я узнал от него. Два дня, скрываясь в чаще кустарников, он не спускал глаз с хижины поселенца на Ветряной реке. Вечером другого дня, когда еще луна не взошла, послышался тихий свист неподалеку от его дома и показался бледнолицый в одежде лесного охотника с винтовкой в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82