— ответил индеец тихим, прерывающимся голосом.
— Вот что! — вскричал Серый Медведь. — Так мои сыновья видели Волчицу?!
— Да, мы видели ее, отец! — вскричали в один голос черноногие., радуясь возможности оправдать себя в глазах вождя.
Серый Медведь задумался.
— Где находится скот, который вы угнали у Длинных Ножей? — спросил он минуту спустя.
— Мы привели его с собой, — ответил индеец, — он здесь.
— Хорошо, — продолжал Серый Медведь, — откройте уши, дети мои, чтобы услышать слова, внушенные мне Великим Духом. Длинные Ножи находятся под покровительством Волчицы; наши усилия будут бесполезны, мои воины не одолеют их. По возвращении в наше селение я совершу великое врачевание, которое уничтожит чары, составляющие могущество Волчицы. Но до тех пор надо поступать хитро, чтобы обмануть Волчицу, иначе она заподозрит о наших намерениях и будет настороже. Хотят ли мои сыновья следовать совету опытного вождя?
— Пусть наш отец объяснит свою мысль, — ответил один воин от имени всех индейцев, — он очень мудр, что он захочет, то мы и сделаем, обмануть Волчицу он сумеет лучше нас.
— Мои сыновья хорошо сказали. Вот что мы сделаем: мы вернемся к стану бледнолицых, чтобы отдать им скот. Обманутые этой дружеской услугой, они больше не станут остерегаться нас. Когда же будет совершено великое врачевание, мы захватим их стан со всем, что в нем находится, и тогда Лживая Волчица уже не защитит их… Я все сказал. Что думают об этом мои воины?
— Наш отец очень хитер, — ответил индеец, — он говорил хорошо, и мы исполним его волю.
Серый Медведь взглянул на графа с торжеством, а тот в душе удивлялся ловкости, с какой вождь, укоряя индейцев в неудаче их предприятия и выказывая сильный гнев на американцев, в несколько мгновений заставил краснокожих исполнить свою тайную волю без малейшего сопротивления с их стороны.
«Ого! — подумал про себя молодой человек. — Этот индеец — человек необыкновенный; его стоит изучить получше».
Вслед за речью вождя черноногие, которые вынуждены были мчаться с быстротой газели, чтобы как можно скорее удалиться от проклятого лагеря, где они понесли такие жестокие потери, спешились и занялись кто перевязкой своих ран жеваными листьями орегано, а кто — сбором разбредшихся лошадей и быков, украденных ими у бледнолицых.
— Кто эта Лживая Степная Волчица, которая внушает такой страх краснокожим? — спросил граф у Меткой Пули.
— Никто этого не знает, — ответил охотник тихо. — Это женщина, о загадочной жизни которой до сих пор никому ничего не известно. Она наносит вред только индейцам и, по-видимому, является их неумолимым врагом. Краснокожие уверяют, будто она неуязвима, что от нее отскакивают пули и стрелы. Я часто видел ее, но не имел случая с ней заговорить. Я думаю, что она помешана. Насколько я мог судить по ее порой странным телодвижениям, она лишена рассудка, но иногда мне казалось, что она в здравом уме. Словом, это существо непостижимое, живущее в прерии и окруженное непроницаемой тайной.
— Она появляется одна?
— Всегда одна.
— Вы до крайности возбудили мое любопытство, — сказал граф. — Думаете, никто не может сообщить мне более подробные сведения об этой женщине?
— Только один человек, пожалуй, если захочет высказаться.
— Кто же?
— Серый Медведь, — ответил охотник, понизив голос.
— Странно, — пробормотал граф, — что общего между ним и этой женщиной?
Меткая Пуля ответил выразительным движением руки. Разговор прекратился. По приказанию вождя черноногие опять сели на лошадей.
— В путь! — воскликнул Серый Медведь, снова встав вместе с графом и его спутниками во главе отряда.
И опять индейцы пустились вскачь по направлению к лагерю американцев, увлекая за собой скот, который находился в центре отряда.
ГЛАВА VIII. Изгнанники
Чтобы как следует уяснить дальнейшие события, мы вынуждены прервать на минуту наш рассказ и поведать о довольно странной истории, которая случилась в прериях Запада лет за тридцать до того времени, к которому относится наше повествование. У индейцев, каковых совершенно несправедливо, по нашему мнению, упорно считают дикарями, есть обычаи, свидетельствующие о редком здравом смысле и глубоком знании человеческой природы.
Команчи, по-видимому помнящие, что являются осколками некогда сравнительно высокой цивилизации, сохранили наибольшее число этих обычаев, бесспорно носящих печать оригинальности.
Однажды в феврале, который эти краснокожие называют Луной прилетающих орлов, 1795 или 1796 года одно селение племени Красной Коровы находилось в сильном волнении.
Хачесто , или глашатай, сзывал воинов к седьмому часу дня с крыши хижины на большой площади, возле ковчега первого человека, где должны были держать совет.
Напрасно воины спрашивали друг друга, пытаясь понять причину неожиданного собрания; никто не знал, о чем пойдет речь, даже сам глашатай находился в неведении. Поневоле пришлось дожидаться часа сбора, хотя догадок и слухов, само собой, было предостаточно.
Краснокожие, которых писатели, введенные в заблуждение, представляют людьми холодными, сдержанными и молчаливыми, напротив, очень веселы и болтливы между собой.
Сие ошибочное мнение бытует, во-первых, из-за того, что общение между белыми и индейцами крайне затруднительно и встречает неодолимые препятствия — обоюдное незнание языка, обычаев и привычек друг друга и так далее, а во-вторых, поскольку каждому коренному обитателю Америки при общении с европейцами, кто бы они ни были, присуще недоверие вследствие закоренелой ненависти, которая разделяет эти две породы людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99