А с тех пор как умер мой отец, у меня нет никого на свете ближе и дороже тебя.
— Говори, мой друг, — сказал Чистое Сердце, — и прости мне мою раздражительность.
— Ты знаешь, — начал Весельчак, — что во всех прериях у нас нет врагов беспощаднее и опаснее команчей. По какой-то роковой случайности мы до сих пор бились исключительно только с ними. А так как им ни разу не удалось одержать над нами верх, то они ненавидят нас и эта ненависть еще усилилась в последнее время. Ты ранил вождя команчей в руку, вместо того, чтобы убить его, и он никогда не простит тебе твоего великодушия. На его месте, я чувствовал бы то же самое и потому нисколько не обвиняю его.
— К делу! К делу! — прервал его Чистое Сердце.
— А дело состоит в том, что Орлиная Голова готов на все, лишь бы получить твой скальп. Значит, если ты решишься пойти к нему в лагерь, он воспользуется удобным случаем и сведет с тобою счеты.
— Ты забываешь, что моя мать у него в руках? Не могу же я не сделать попытки к ее освобождению.
— Но ведь он не знает, что ты сын его пленницы, — возразил Весельчак. — Индейцы вообще очень хорошо обращаются с белыми женщинами. Ты сам знаешь это.
— Да, это правда, — отвечал Чистое Сердце.
— И так как никто не пойдет докладывать Орлиной Голове, что ты приходишься сыном его пленнице, то тебе нечего особенно беспокоиться за нее. Она в такой же безопасности в лагере краснокожих, как если бы была на площади в Квебеке. Значит, тебе совсем незачем рисковать жизнью. Соберем людей, будем следить за команчами и при первом удобном случае нападем на них и освободим твою мать. По-моему, это очень благоразумный план. Как тебе кажется?
— Мне кажется, мой друг, — сказал Чистое Сердце, крепко пожимая ему руку,
— что нет на свете человека лучше тебя, что твой совет превосходен и я последую ему.
— Браво! — воскликнул Весельчак. — Вот это дело!
— А теперь, — сказал, вставая, Чистое Сердце.
— А теперь?..
— Мы сядем на лошадей, осторожно объедем индейский лагерь, скроем получше наши следы и отправимся к Черному Лосю. Он, конечно, употребит все силы, чтобы помочь нам.
— Отлично! — ответил Весельчак и вскочил на лошадь.
Охотники объехали вокруг лагеря команчей, до которого, судя по дыму, поднимавшемуся от костров, было не больше двух миль, и направились к жилищу Черного Лося.
Чистое Сердце немного успокоился. Весельчак прав: его матери не грозит ровно никакой опасности. Индейцы всегда обращаются хорошо со своими пленницами. Друзья ехали уже час, весело болтая и смеясь, как вдруг ищейки с громким радостным лаем бросились вперед.
— Что это с ними? — сказал Чистое Сердце. — Они как будто почуяли друга.
— Что же мудреного? Должно быть, Черный Лось идет в нашу сторону.
— Может быть, — задумчиво проговорил Чистое Сердце.
Охотники продолжали ехать дальше.
Через несколько минут они увидели какого-то всадника, мчавшегося к ним во весь опор. Собаки лаяли и прыгали около его лошади.
— Это не Черный Лось! — воскликнул Весельчак.
— Нет, это Эусебио. Что это значит? Он один. Не случилось ли чего с моей матерью?
— Едем скорее! — крикнул Весельчак и, пришпорив лошадь, понесся вперед.
Встревоженный товарищ последовал за ним.
Три всадника съехались.
— Беда! Беда! — закричал Эусебио.
— Что такое, Эусебио? Говорите, ради Бога! — воскликнул Чистое Сердце.
— Ваша мать… Ваша мать, дон Рафаэль…
— Ну? Да говорите же!
— О Господи! — воскликнул старик. — Теперь уже слишком поздно.
— Да в чем же, наконец, дело? Ради Бога, скорее! Вы только мучите меня!
Эусебио с отчаянием взглянул на него.
— Успокойтесь, дон Рафаэль, — сказал он. — Будьте мужчиной!
— О Боже! Какое же ужасное известие привезли вы мне?
— Ваша мать в плену у Орлиной Головы.
— Знаю.
— Если сегодня же утром вы не отдадитесь в руки вождя команчей, то…
— Ну?
— Она будет сожжена заживо!
Чистое Сердце дико вскрикнул.
Он пошатнулся и, наверное, упал бы, если бы товарищ не поддержал его.
— Вы говорите, что она должна умереть сегодня? — спросил Весельчак.
— Да.
— Значит, время еще есть?
— Увы! — Пытка должна была начаться с восходом солнца. А теперь — взгляните! — и он с отчаянием указал на небо.
— О, я спасу мою мать! — воскликнул Чистое Сердце. Он пригнулся к шее лошади и помчался во весь опор.
Остальные последовали за ним.
— А зачем же едешь ты? — прерывающимся от волнения голосом спросил он Весельчака.
— Чтобы помочь тебе спасти мать или умереть вместе с тобою.
— Ну, поедем, — отвечал Чистое Сердце, вонзая шпоры в окровавленные бока своей лошади.
Было что-то страшное и дикое в этой безумной скачке. Всадники были бледны, глаза их сверкали, зубы были стиснуты. Они неслись все трое в ряд, перепрыгивая через ручьи и рытвины, преодолевая все преграды и понукая своих лошадей, которые и без того летели как ветер и были покрыты потом и кровью.
— О Боже, Боже! — шептал Чистое Сердце. — Спаси мою мать!
ГЛАВА XIX. Совет великих вождей
Несмотря на то, что объяснение между Орлиной Головой и Эусебио было не особенно приятно, вождь продолжал обращаться с ним и Хесуситой с тою мягкостью деликатностью, которые врожденны у индейцев, хоть их почему-то и называют «дикарями».
Краснокожие вообще очень хорошо относятся к своим пленникам. Они не мучают и не тиранят их, как уверяют многие, а напротив — необыкновенно внимательны к ним и как бы сочувствуют их горю.
Страшный приговор над Хесуситой был совершенно исключительным случаем. Главным основанием для него послужили ненависть Орлиной Головы к Чистому Сердцу и страстное желание отомстить врагу.
Как только взошло солнце, Эусебио стал собираться в путь и простился со своей госпожой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72