– О чем ты просишь? – спросил вождь, любовно поглаживая косы дочери, шелковистые, как волокно алоэ.
– Отец, – отвечала она, – я люблю и любима.
– На кого же пал твой выбор, дочь моя? Кто этот счастливый вождь?
– Он не вождь, отец; он – самый простой, но и самый храбрый воин нашего племени.
Старый вождь нахмурился, в глазах его сверкнул гнев.
– Отец, – продолжала Ова, обнимая колени отца, – я умру, если не стану его супругой!
Старику не хотелось потерять свою дочь.
– Ты станешь супругой того, кого любишь, – сказал вождь.
– Поклянись на этом священном тотеме племени, отец!
– Клянусь на этом священном тотеме племени, что выполню свое обещание! Говори смело! Произнеси имя человека, которого ты полюбила.
– Его зовут Пернатый Змей, отец.
– Он очень беден, – прошептал старик, тяжело вздохнув.
– Моего богатства хватит на двоих, отец.
– Хорошо, дочь моя, ты станешь супругой Пернатого Змея. Ова поднялась, сияя от счастья и радости, и, низко поклонившись собранию, покинула Хижину Врачевания. Пернатый Змей был, действительно, беден, так беден, что вынужден был работать на золотых приисках. Но он был молод, был храбр и слыл самым красивым воином среди сверстников своего племени. Но до чего же не похожи были Ова и Пернатый Змей! Настоящий богатырь, рослый и мускулистый, он выглядел рядом с нежной и хрупкой Овой, как красавец бизон рядом с изящной антилопой. Может быть, из-за этого контраста и вспыхнула их любовь.
Как ни беден был Пернатый Змей, он умудрился все же преподнести своей невесте свадебные подарки: ароматные масла, приготовленные из жира серого медведя, ожерелье из зубов аллигаторов и пояса из кожи пумы.
Молодые люди были счастливы. Наступил канун свадьбы. Пернатый Змей принес и положил у ног Овы золотые пряжки и два браслета из ракушек, испещренных крупинками золота. Ова приняла с улыбкой эти подарки и, прощаясь со своим женихом, сказала:
– Прощай! Мы расстаемся сегодня, чтобы свидеться завтра, и свидимся завтра, чтобы никогда не расставаться. Но назавтра Пернатый Змей не пришел. Напрасно долгие месяцы ждала его Ова, напрасно по приказу вождя его разыскивали по всей стране; никто не видел его, никто не слыхал о нем. Пернатый Змей исчез навсегда; он жил только в сердце Овы.
Она не переставала оплакивать любимого. Чтобы утешить Девушку, ей сказали, что он ушел на войну с бледнолицыми. Ова недоверчиво покачала головой и снова стерла с лица никогда не высыхающую слезу.
Сорок раз покрывались снегом горные вершины/а тайна исчезновения Пернатого Змея все еще не была разгадана. Однажды рабочие золотых приисков, перешедших к Ове в наследство от отца, отрыв одну старую, заброшенную штольню, наткнулись на тело человека, так же чудесно сохранившееся, как египетские мумии.
Воины сбегались толпой посмотреть на эту странную мумию никому не известного человека, одетого по старинной моде.
К тому времени Ова успела уже сильно постареть. Когда погасла последняя надежда на возвращение Пернатого Змея, она, уступая просьбам отца, стала супругой одного из мужественных вождей своего племени. И вот теперь она, вместе со своим супругом, отправилась к тому месту, где было выставлено напоказ тело, найденное в старой штольне. Вдруг она вся содрогнулась, глаза ее наполнились слезами: она узнала Пернатого Змея. Он лежал такой же молодой и прекрасный, как в тот день, когда они расстались. А она, согбенная не столько под тяжестью времени, сколько под бременем своего горя, стояла перед ним старая и дряхлая. Наконец она пришла в себя и приказала водворить тело человека, похищенного духом зла накануне свадьбы, на прежнее место, в штольне, в которой оно покоилось, а сам рудник, со всем его золотом, был по ее приказу заброшен и замурован.
На камне, служившем могильной плитой ее жениху, она приказала высечь один иероглиф; вот его точный перевод: «Здесь могила без мертвеца и мертвец без могилы, а между тем это и могила, и мертвец».
– Вот, – закончила донья Эспераиса, отложив в сторону кипу, – и вся история прекрасной Овы, дочери великого вождя Скрученное Перо и жениха ее – Пернатого Змея, рудокопа. Такой она была, так она и занесена на кипу по завету самой Овы, на память грядущим поколениям.
Донья Эсперанса замолкла. В палатке воцарилась тишина.
– Ну как, сеньорита, – нарушил молчание Огненный Глаз, – понравилась вам эта легенда?
– Простая и трогательная история. Потому и трогательная, что простая, – отвечала донья Марианна. – Но в ней чувствуется какая-то недоговоренность и неясность, что значительно ослабляет интерес к ней.
По губам Огненного Глаза скользнула улыбка.
– Вы, вероятно, намекаете на отсутствие в ней географической и исторической точности? – сказал он. – Сонора – обширный край, да и намек на город, где главенствовал Скрученное Перо, недостаточно ясен. Не так ли?
– Как вам сказать, сеньор… Сама эта легенда много теряет от отсутствия точных географических данных; впрочем, для меня лично это упущение представляет мало интереса.
– Гораздо больше, чем вы думаете, сеньорита, – заметил Огненный Глаз.
Огненный Глаз хотел еще что-то добавить, но донья Эсперанса прервала его:
– Вас, вероятно, интересует, дитя мое, что сталось с бедной Овой? Несчастная умерла через несколько дней после того, как было отрыто тело ее нареченного супруга. Перед своей смертью она выразила желание покоиться рядом с тем, с кем была разлучена при жизни. Ее последняя воля была исполнена, а штольню, в которой были похоронены влюбленные, снова замуровали, и никто с тех пор до наших дней ни разу не разрывал ее.
– Вероятно, это была очень бедная золотом штольня, если испанцы, завладевшие этой страной, пренебрегли ею, – заметила донья Марианна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105