– Лучше бы мой господин никогда не встречал эту востроглазую девицу, – Торкель в раздражении дал выход своим чувствам. – О, Боже, женщины не приносят ничего, кроме неприятностей. Я не могу понять, почему ему пришло в голову влюбиться именно в племянницу короля. Если бы это была менее значительная девушка…
– Они равны по положению. Да и не могло быть иначе.
– Нет. Об этом я уже как-то ему говорил – только Вильгельм может распоряжаться собственностью Вильгельма.
– Возможно, в этом-то все и дело, – согласился Ричард. – Мне очень жаль, но ведь в мире полно девиц.
– Ты не знаешь его так, как я. – Торкель облокотился о каменную колонну, рассеянно глядя вниз, на переполненный зал. – Он не холодный человек, он полон огня, тогда как многие нормандцы… – Ричард принял это замечание без обиды, зная, что Торкель никого конкретно не упрекает, и исландец продолжал: – Если он любит, то всем сердцем, не так, как ты или я. Он никогда не был женолюбом и не имел дел с девками. Так что следовало ожидать, что он отдаст свое сердце леди, а это оказалось делом не легким.
– Я думаю, это должно было случиться. Я не так невнимателен, как ты думаешь, – Ричард слегка улыбнулся. – Но в целом ты прав в отношении нас – наши головы управляют нашими сердцами, тогда как в Англии, кажется, чаще бывает наоборот.
В зале все уже было готово к обеду, и они направились к лестнице. В этот момент Торкель пожалел, и уже не в первый раз, что они вступили в этот огромный каменный дворец, более холодный, чем камни, из которых он построен.
Но если они предполагали, что герцогиня сможет заступиться за свою племянницу, то они ошиблись: кое-кто менее достойный уже постарался в этом деле. Во время обеда Мейбл Монтгомери удалось подойти к Вальтеофу, когда он был один. Остановившись, она бросила на него быстрый взгляд своими косыми глазками и сказала:
– Господин граф, вас не было с нами на охоте сегодня утром. Кобыла леди Эдит повредила ногу, и она очень обеспокоена за бедное животное. – Вальтеоф посмотрел на нее, не понимая, что она имеет в виду, но прежде, чем он ответил, она продолжала: – Я слышала, она говорила, что собирается пойти в конюшню после обеда, посмотреть, насколько серьезно повреждение.
Она лукаво улыбнулась и удалилась. Вошел король вместе с Матильдой, такой хрупкой рядом с ним, и в сопровождении архиепископов Руанского и Кентерберийского, и сразу послышался шум отодвигаемых стульев и скамей: все начали занимать свои места. Архиепископ Руанский произнес молитву, но Вальтеоф ничего не слышал и сел механически, внешне спокойный, но кипящий внутри. Что имела в виду Мейбл? Конечно же, ничего, кроме того, что Эдит хочет с ним встретиться. Но тут закралось и подозрение. Мейбл его недолюбливает, в этом он уверен, точно так же, как и ее родственник, Ив; почему вдруг она решила помочь ему или Эдит? Не западня ли это? Какой-то инстинкт подсказывал ему не ходить, но если Эдит придет, а он нет, – нет, он не может заставить ее тщетно ждать. Он должен идти, но осмотрительно. И, кроме того, он должен обо всем с ней поговорить; хуже было бы не использовать этот шанс.
Он еле-еле дождался конца бесконечного обеда, и как только со столов убрали, ускользнул от своих друзей и выскочил во двор. Бледное зимнее солнце посылало косые лучи серому камню. Он прошел под аркой к конюшням, где располагались герцогские кони. Там не было ни грумов, ни конюхов, и по шуму и болтовне, слышимой из их комнат, он понял, что они все еще обедают.
Он приласкал Баллероя, поглаживая красивую серую голову, и его боевой конь ткнулся носом в его шею, так как он редко приходил с пустыми руками. «Да, бедняга, я ничего тебе сегодня не принес».
Кобыла Эдит стояла в нескольких ярдах далее, и сразу же он направился к ней; ее нога действительно была поранена, и он почувствовал облегчение. Он наклонился, чтобы осмотреть поврежденную ногу и осторожно прикоснулся к ране, когда вдруг позади послышались легкие шаги. Повернувшись, он увидел, как она проходит под аркой, в сопровождении, к его удивлению, слуги.
Увидев его, она резко остановилась и приказала пареньку отойти.
– Но, госпожа, я думал, вы хотите, чтобы я…
– Ох, убирайся, идиот, – оборвала она. – Я хочу поговорить с графом без твоего присутствия, так, чтобы твой противный язык не разболтал потом все моей матери. Убирайся.
Слуга отошел в сторону, встав спиной ко входу, и Эдит презрительно рассмеялась:
– Моя мать приставила ко мне вторую тень. Неужели она думает, что мы можем убежать?
– Как бы я этого хотел, – грустно сказал Вальтеоф. – Если бы я мог увезти тебя в мою страну… – Он протянул руки, она кинулась к нему. Прошло довольно много времени, прежде чем они заговорили. Затем он сказал: – Мейбл Монтгомери сказала мне, что ты собираешься придти сюда, но я не уверен, что ей можно доверять.
– Ей нельзя доверять, но когда она сказала, что хочет помочь нам встретиться, я не могла отказаться.
Он нахмурился:
– Может, она не хочет, чтобы я женился на ее дочери, тогда это поможет нашим планам. – Он взглянул на Эдит, которая все еще была в его объятиях. – Ты знаешь, что произошло, когда я встретился с королем? Знаешь, что он предложил мне дочь Монтгомери? Она задрожала:
– Они мне сказали. Дядя в бешенстве от твоего отказа, а мать сильно меня избила. Я не знаю, что господин Таллебуа рассказал ей о нашей встрече в лесу.
Вальтеоф был потрясен и взбешен одновременно:
– Бедная моя маленькая девочка, тебе больно? Если… Она скорчила гримасу.
– Нет, не очень, и ты ничего не сможешь сделать.
– Но ты, конечно же, объяснила…
– О, она же знает, что я не распутница, но она хочет, чтобы я вышла замуж или за знатного нормандца, или за фламандского принца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107