– Здесь ваше царство, а я ваш подданный. Вы это поняли в прошлый раз. Здесь вы в такой же безопасности, как и на Залецианергассе.
Час промелькнул, как во сне. Рудольф никогда еще не был так весел, так искренен. Рассказывал об охоте – он начал охотиться совсем молодым и сразу же получил от этого величайшее удовольствие.
– Именно так состоялась моя первая встреча с природой. Вы остаетесь в неведении, пока воспитываетесь в саду или в парке.
Мне жалко городских детей – богатых ли, бедных ли! Они никогда не узнают, что такое настоящий лес. В лесу надо бывать, как только вы встали на ноги, помногу ходить, спать при дневной жаре, вздрагивать от страха, когда опустятся тени, и гадать, можно ли выбраться из него до наступления ночи. Все это я пережил, когда мне не было и десяти лет.
Мария завороженно его слушала. „Не он ли самый человечный из всех? Не он ли самый простой из принцев? – говорила она себе. – Да, я в нем не обманулась. Я самая счастливая женщина на свете, потому что он здесь, рядом со мной, и я могу его слушать“.
Когда он остановился, она спросила:
– Не могли бы вы однажды взять меня с собою в лес, недалеко от Вены? Если бы у вас нашлось всего лишь два часа… Но я слишком многого прошу… И потом, лес менее красив зимой.
– Лес прекрасен всегда, независимо от времени года, только по-разному, вот и все. Да, мы поедем вдвоем в Венский лес.
– И заблудимся! В страхе я прижмусь к вам.
– И мы никогда не вернемся! Послеполуденные часы они проговорили о чем придется.
Когда наступил миг расставания, Мария воскликнула:
– Но ведь я только что пришла!
Рудольф посмотрел на часы и не поверил собственным глазам.
– Возможно ли, чтобы два часа так пролетели!
Мария едва не плакала.
– Уже уходить! Задержите меня еще. Но вы не захотите больше меня видеть, ведь я ничего не сделала, чтобы развлечь вас!
Однако это безысходное свидание, во время которого, как они считали, ничего не произошло, в памяти ни за что конкретное нельзя было уцепиться, осталось в их воспоминаниях как самое счастливое мгновение, которое им пришлось пережить.
Их ждали тяжелые времена. На следующей неделе Рудольф день провел в Праге, два на охоте. К великому несчастью, на те четыре дня, что принц был в Вене, графиню задержали в деревне дела. Мария металась в маленьком дворце на Залецианергассе, как в тюрьме. Можно ли вообразить судьбу ужаснее? Принц был неподалеку, он ее ждал, наполнил цветами райский уголок в Хофбурге, который, как он поклялся, принадлежал только им, а она оказалась прикованной к матери, как каторжник к скамье галеры!
И все же она получила от него два таких нежных письма, что они скрасили ей темницу. Они адресовались няне, которая за всю свою жизнь не получала столько корреспонденции.
Из Праги принц прислал короткую записку, которая стоила целого тома… „Как я смогу обходиться без вас?“
Второе письмо было венским. Тон его был печальным. Он жаловался на неприятности, достаточно неопределенные, природу которых она не могла угадать… Быть может, его жена тому причиной? Теперь Мария ненавидела ее. Что представляла собой эта бельгийка, столь неуклюжая, что не сумела вызвать любовь мужа, столь злая, что сделала несчастным самого милого из всех людей? Вот уже год, как она грозилась покинуть его. Ах, если бы она вернулась в Бельгию! Печальная складка на лбу Рудольфа сразу бы исчезла.
Мария ответила на оба письма. Она посылала их на имя Лошека, а в Хофбург их доставлял нарочный.
„Я люблю вас, – писала она, – и я несчастна. Как все это объять умом? Я хотела бы быть всем для вас, но ничего не могу…“ Отсутствие графини Лариш удручало ее. „А когда она вернется, вы, может быть, уедете! Мне горько, когда вы далеко от Вены. Если с вами что-нибудь случится, что станет со мной?..“ Так она исписала четыре страницы.
Мария видела принца в Опере, где давали „Тристана и Изольду“. Она постаралась выглядеть красивой и попросила мать одолжить ей несколько драгоценностей. Обычно молодые девушки в Вене не выходили в дорогих украшениях. Скромный эмалевый крестик – это было все, что они носили вплоть до замужества. Однако баронесса Ветцера долго жила на Востоке и вращалась в дипломатическом мире, где границы дозволенного не столь узки. Она гордилась красотой дочери и для этого вечера дала ей бриллиантовую диадему, которую Мария прикрепила к прическе.
Как она сожалела, что не может надеть подаренное Рудольфом кольцо! Она поцеловала его перед поездкой в Онеру. На ней было платье из белого крепдешина. Она знала, что нравилась Рудольфу в этом наряде. Белыми цветами он украсил и салон в Хофбурге, в котором они провели незабываемые часы. Никогда она не наряжалась с такой тщательностью. В Опере ожидалась принцесса, а Мария хотела быть красивей всех и привлекать всеобщее внимание.
Отсутствующая графиня предоставила свою ложу, неподалеку от императорской, в распоряжение мадам Ветцера. В театре Мария имела большой успех. Диадема произвела сенсацию. Мария обрадовалась, узнав об этом от друзей во время антракта. Только теперь появились в театре принц с женой, которых сопровождала принцесса Кобургская, сестра Стефании. Принц сразу же повернулся к ложе, где сидела Мария. Хотя расстояние между ними было небольшим, он стал смотреть в бинокль и, выбрав удобный момент, незаметно, как он думал, послал ей знак восхищения. На этот раз Мария не покраснела. Вслед за тем – возможно, речь о ней зашла в императорской ложе – обе принцессы, к ее удовлетворению, стали смотреть на нее в бинокль… Позднее Мария в свою очередь рассмотрела их. И та, и другая были лишены красоты и элегантности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51