На следующее утро он жаловался на страшную головную боль, в то время как Ли заливался голодным плачем.
— Покорми его, ради всего святого, — поморщился он, натягивая сапоги.
Лидия не была уверена, есть ли у нее молоко, но, расстегнув блузку, дала Ли грудь. Страшась того, что подумает о ней Росс, если узнает, что молоко исчезло, она, повинуясь инстинкту самосохранения, набросилась на него первой.
— Если бы ты не напился так вчера вечером, голова бы и не болела.
Росс встал, жмуря опухшие веки, и, стараясь не обращать внимания на головную боль, начал пробираться к выходу из фургона.
— Я не напился. Но старался изо всех сил. — С этими словами он вышел.
Через минуту Ли уже снова визжал от голода, личико его раскраснелось, маленькие ножки и ручки требовательно молотили воздух. Лидия не знала, как быть. Она вообще мало что знала о детях — кроме того, чему научилась, ухаживая за Ли. Что обычно делают матери, если молоко у них пропадает? Кормят коровьим? Да, но как раздобыть его, чтобы не узнал Росс?
Сидя на полу и прижимая к груди кричащего Ли, она пыталась укачать его, спела ему все колыбельные, которые знала. На некоторое время он уснул — затем голод снова взял верх, и Ли опять заплакал.
— Да что с ним такое сегодня? — удивился Росс, взбираясь в фургон.
— Не знаю, — солгала Лидия. — Может быть, живот заболел. Или вчерашний праздник так на него подействовал.
Глаза их на миг встретились — во взгляде каждого читалась память о поцелуе. Поспешно, с виноватым видом оба отвели глаза в сторону.
— О завтраке не беспокойся, — сказал Росс. — Мне есть не хочется. Сварю кофе, а ты успокой пока Ли.
С этой задачей оказалось нелегко справиться. Время шло, и плач ребенка становился все громче. Проехавший мимо Бубба увидел Лидию, сидевшую в неприбранном фургоне. Держа на руках ребенка, она пыталась успокоить его. Но она знала, что никакие ее усилия не помогут решить эту проблему.
Во время полуденного привала к фургону Коулмэнов подошла Ма.
— Этот молодой человек вопит сегодня все утро. Интересно, что с ним такое?
Оглянувшись на Росса, который налаживал упряжь коренника, Лидия, вытирая слезы, прошептала:
— Ма, только вы сможете выручить меня. У меня пропало молоко. И он голодный.
Ма уставилась на девушку и поначалу даже не смогла найти слов.
— Ты точно уверена? А когда именно, не помнишь?
— Прошлой ночью. Даже не хватило, чтобы как следует покормить его перед сном. А утром он совсем ничего не ел. Что же мне теперь делать?
Ма перехватила испуганный взгляд Лидии в переднюю часть фургона, где Росс беседовал в это время с мистером Коксом. Волноваться было из-за чего, но Ма не хотела пугать Лидию еще больше.
— Я попрошу у Норвудов немного молока — у них ведь корова, мы и дадим его Ли. Так что не переживай так — это никому из вас на пользу не пойдет. Поговори с ним — да поспокойнее, потише. А то он чувствует, что с тобой что-то не так, ему и самому тревожно.
— А вы не скажете…
— Нет. Уж не сейчас — точно, — сказала Ма, поднимаясь.
Когда первые фургоны уже тронулись, Ма вернулась.
— Я, пожалуй, побуду с Лидией и Ли — может, ему станет получше.
— Спасибо, Ма, — обернувшись через плечо, поблагодарил Росс. Он уже отпустил Буббу. — А он что, заболел?
Меж его темных бровей появилась тревожная складка, и Ма в душе улыбнулась мужской уязвимости — а ведь они так хотят казаться невозмутимыми и равнодушными ко всему.
— Да нет, что-то забеспокоился просто. Думаю, ничего страшного.
После некоторых усилий Лидии удалось, держа Ли у груди, и вроде бы кормя его, заставить его взять губами соску, к которой Ма пыталась приучить его еще на второй день после его рождения. Сделана она была из старой резиновой перчатки, натянутой на горлышко маленькой бутылочки. Ли какое-то время кашлял и отплевывался, но потом вроде смирился с неизбежным. Изголодавшийся, он сосал долго, пока не насытился, а потом мирно заснул.
Затем Лидия и Ма составили расписание. Ма будет приносить молоко каждое утро, когда Росс уходит посмотреть лошадей. Если Ли проснется до этого и начнет шуметь — ну что ж, пусть. Еще одну бутылку Ма будет приносить днем, и две — на ночь. Передать их незаметно Лидии она как-нибудь умудрится.
В первое же утро, когда Лидия готовила завтрак, стараясь не обращать внимания на заходившегося в крике Ли, Росс, брившийся неподалеку, заметил:
— Что сегодня с тобой — почему он так кричит? Разогнувшись, она отбросила назад кудрявую гриву волос. С длинной вилки в ее руке свалился кусок бекона.
— Со мной ничего, и я буду очень благодарна, если ты не будешь с утра разговаривать со мной таким тоном. Ты как будто в чем-то обвиняешь меня. — Уколы совести и жар костра окрасили ее щеки ярким румянцем.
Росс молил Бога скрыть от него это зрелище здоровой женской плоти. Его тело отзывалось на него сводящим с ума напряжением каждого мускула.
— И полезно, если даже ребенок заплакал, не бросаться сразу его укачивать, — продолжала она. — Зато так он не будет балованным. — По крайней мере, именно так Ма наказала ей отвечать, если Росс заметит необычное беспокойство ребенка.
Росс вытер со щек мыльную пену. Она, конечно, права — но он в то же время хорошо помнил, каково без родительской ласки, когда рассадишь локоть, а рядом нет мамы, чтобы подуть на него, — у нее другие заботы.
— Ты все же постарайся, чтобы он не плакал так долго — подойди, посмотри, что с ним.
— Думаешь, я оставила бы так его плакать, если бы не знала, что с ним все в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127