Ей тогда страстно хотелось вскочить с кресла и броситься ему в объятия. Но она помнила его полный отвращения взор, когда Джентри заставил его увидеть ее такой, какая она есть. Неужели он и сейчас собирается требовать от нее объяснений, почему она связалась с Клэнси?
— Зачем ты заслонила меня от пули?
Она подняла голову. Взгляды их встретились. Едва шевеля губами, она прошептала:
— Потому что я люблю тебя. И я сделала бы все, что угодно, только бы спасти тебя.
— И даже вернулась бы к Расселлу?
Гримаса отвращения на какое-то мгновение исказила ее лицо, но в глазах ее не было никакого сомнения, когда она негромко заявила:
— Даже это.
— Лидия! — Ее имя надломленным криком сорвалось с его губ. Он заключил ее в объятия и положил голову ей на плечо. — Я думал, ты умерла. Они мне ничего не говорили. Боже, какие муки я испытал, думая, что ты пожертвовала жизнью ради меня!
Ее руки гладили его волосы, еще мокрые после купания. Она нежно разглаживала их, боясь поверить тому, что услышала.
Он взял ее лицо обеими руками и слегка откинул голову назад. Большие пальцы легонько щекотали ей губы.
— Я думал, что потерял тебя, а ты так и не узнала, как сильно я люблю тебя.
— Росс! — воскликнула она. — Я думала, ты презираешь меня. Я видела твои глаза. Твое лицо…
— Прости меня. Прости! — вырвалось у него, и он принялся осыпать жаркими поцелуями ее лицо. — На какое-то мгновение так и было, но потом я понял, чего тебе стоило сказать, что ты была готова вернуться к Расселлу. Я ведь знал, как ты его ненавидела. И только тогда я понял, как сильно ты любишь меня.
Он поцеловал ее в губы. Его рука легла ей сзади на шею, и он привлек ее к себе. Он впился губами в ее губы, щекоча ее усами, потом дерзко просунул язык ей в рот и начал водить им из стороны в сторону.
Когда они, задыхаясь, наконец оторвались друг от друга, она взяла его голову обеими руками и заглянула в глаза.
— Мне жаль, что ты узнал про Викторию и драгоценности. Я пыталась помешать мистеру Джентри застрелить тебя, а то бы я никогда про это не сказала.
Он нежно массировал ей мочки ушей большими и указательными пальцами, а ее волосы щекотали тыльную сторону его ладоней.
— Она не верила в меня, Лидия! Она не надеялась, что я сумею о ней позаботиться.
— Я уверена, что это не так. Просто она привыкла, чтобы у нее были хорошие вещи. — Он так не думал, но кивнул. — Я думаю, что ты любил ее, Росс, но я не ревную.
Он пристально изучал ее губы, задавая себе вопрос: неужели мне когда-нибудь надоест наслаждаться ими? Нет, конечно.
— Я любил Викторию за то, что она для меня сделала. И я всегда буду любить ее из-за Ли. Но, — со значением добавил он, трогая губами ее губы, — ты — моя любовь. Моя самая драгоценная любовь, и я буду любить тебя и нуждаться в тебе всякий день моей жизни.
У нее едва хватило времени прошептать его имя, прежде чем его губы снова предъявили свои права на ее губы. Поцелуй становился все более и более страстным, и они медленно опустились на прохладную зеленую траву. Когда его губы оторвались от нее, они уже лежали на траве лицом друг к другу. Его указательный палец путешествовал по кружевному краю ее сорочки, вызывая к жизни порывы желания, пронизывавшие все ее существо.
— Как ты думаешь, почему он это сделал, Лидия? — спросил он. Пальцы его замерли.
Ее пальцы, любовно разглаживавшие жесткие складки на его лице, замерли тоже.
— Не знаю.
— Четыре дня я не знал, жива ты или умерла. Я думал о тебе, о том, как ты лежала там, истекая кровью, когда меня уводили. Боже! — Он уткнулся лицом в ложбинку между ее грудей. — Если Мейджорс погрузил меня в самый ад, заставив мучиться от неведения, что с тобой стало, то почему же он потом отпустил меня?
Она глубоко запустила пальцы в его темные, как ночь, волосы.
— Я думаю, он понял, что ты уже не тот, каким был, что ты совершенно переменился. Но ему надо было убедиться в этом. И он пришел к выводу, что несправедливо заставлять Росса Коулмэна расплачиваться за грехи Сонни Кларка.
— А кто заплатит за грехи Росса Коулмэна? Ты сможешь меня когда-нибудь простить за то, что я усомнился в тебе?
Она ответила озорной улыбкой:
— Если ты будешь любить меня — сейчас.
Его глаза сверкнули. Долго подавляемая страсть искала выход.
— Нельзя. Тебе будет больно. — И он поцеловал повязку.
— Кости не задеты. Доктор сказал, что я потеряла сознание от шока, а не от самой раны. — Она увидела выражение боли у него в глазах и неверно его истолковала. — У меня будет некрасивый шрам, — стыдливо сказала она.
Он застонал и поцеловал ее грудь.
— Этот очаровательный шрам будет вечно напоминать мне о твоей любви.
— Даже когда мы будем ссориться, как уже не раз было?
— Даже и тогда. Черт побери, мне доставляют огромное наслаждение все наши ссоры! Они меня возбуждают. — Он поднял голову и улыбнулся, глядя ей в лицо. — А если уж сравнивать наши шрамы, то тебе до моих еще очень далеко.
Его руки потянулись к ленте на ее сорочке и развязали ее.
— Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь?
— Да, — мечтательно ответила она, помогая ему расстегнуть маленькие пуговки и стянуть сорочку с плеч.
Когда она снова легла на траву, он посмотрел на ее груди.
— За то время, что я тебя не вижу, я забываю, как ты прекрасна. И каждый раз словно бы заново нахожу сокровище.
Он наполнил ею руки, ласкал ее, гладил. Подушечки его пальцев играючи прикоснулись к ее соскам, и они в ответ затвердели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127