Как обычно, Мэтт перевозбудился и, неловко повернувшись, налетел на горку. Посуда с грохотом попадала на пол, деревянная ваза с фруктами перевернулась. Яблоки и апельсины покатились в разные стороны. Помидоры расплющились, испачкав все вокруг. Несколько листков из блокнота взлетели в воздух, как куриные перышки, и один за другим опустились на пол.
Мэтт замер, глядя на мать полными страха глазами.
— Я не хотел.
— Какой ты неловкий, — сказала Миган по праву старшей и потому главной.
Мэтт сел на пол и, не обращая внимания на помидоры, собрал листки и протянул Элизабет словно договор о мире.
— Вот, мама, твои бумаги не испачкались. Мы даже не испачкали их соусом от пиццы. Тэд убрал их со стола и положил на буфет. Он сказал, что они наверняка очень важные.
Элизабет взяла листки из рук сына, который принялся подбирать с пола фрукты.
— Брось все это, Мэтт. — Голос Элизабет был тонким и напряженным и звучал, как натянутая до предела струна. — Я сама потом уберу. А вы с Миган пойдите наверх и уберите постели.
С присущей детям чуткостью они поняли, что обстановка в комнате накалилась, но вовсе не из-за неловкости Мэтта. Произошло что-то, чего они не могли понять; это «что-то» заставило мать побледнеть, улыбка сбежала с ее губ, они были плотно сжаты и едва шевелились, когда она говорила. Дети, испуганные, тихонько вышли из кухни. Опасность повисла в воздухе, грозя нарушить равновесие, и они не хотели быть причиной этого.
Элизабет тщательно разобрала листки и аккуратно сложила, прежде чем пробежать глазами написанное. Она хорошо знала, что это за листки. Она писала их, лежа в ванне. И помнила каждую фразу.
Был там и ее пират, такой высокий и такой опасный. И его пленница, дрожавшая в тонкой ночной сорочке. Она перевернула листки. Да, именно здесь пират сорвал с пленницы сорочку и покрыл поцелуями ее грудь, а она, поддавшись его мужскому очарованию, перестала сопротивляться.
Элизабет швырнула листки на стол и, отвернувшись от Тэда, сложила на груди руки, потирая локти, словно от холода, хотя в кухне было достаточно тепло для осеннего утра.
— Ты прочел это, да?
— Послушай, Элизабет, я…
Она скова повернулась к нему.
— Читал? Говори!
— Читал, — ответил Тэд с тяжелым вздохом.
Слезы застлали ей глаза. Слезы унижения и обиды. Она прижала дрожавшую ладонь к побелевшим губам и снова отвернулась от него. Она не могла взглянуть ему в лицо — то ли из-за своей беспомощности, то ли из-за его обмана. Не могла понять, что ранит ее больнее.
Он заговорил тихо, спокойно, как врач, который сообщает печальные новости родственникам больного:
— Сначала я не понял, что это такое. Думал, незаконченное письмо. И вдруг какие-то несколько слов будто магнитом пригвоздили меня к этим листкам.
Она повернулась к нему.
— Пригвоздили к листкам? Ничего лучше ты не мог придумать? — Лицо ее было исполнено скорби.
У него хватило такта изобразить огорчение.
— Разве тебе не приходилось перелистывать книгу прямо на прилавке? Наткнешься на какие-то фразы и не можешь оторваться, пока не прочитаешь несколько абзацев. А то и несколько страниц. Наверняка с тобой такое случалось. Ты же нормальный человек!
— Речь не обо мне. А о том хитреце, том манипуляторе, который использовал меня самым низким, подлым и отвратительным образом! Как ты мог?
— Я делал все, чего ты от меня ждала. Элизабет сжала кулаки и зажмурилась.
— Я знала, что ничего хорошего из этого не получится. Напрасно я послушалась Лайлу. Это она вовлекла меня в этот ужас!
Он выглядел смущенным.
— Лайла уговорила тебя придумывать такие истории?
— Не только придумывать, но и записывать. Она хочет, чтобы их опубликовали!
— Ну и что в них плохого? Наоборот! Это чертовски здорово!
Глаза ее потемнели от гнева. Она буквально сверлила его взглядом.
— Ну да, ты прочел и использовал их в своих гнусных целях. Теперь я понимаю, почему ты сорвал с меня сорочку. Ведь это так на тебя не похоже. Ты совсем не такой.
— Откуда ты знаешь? — воскликнул Тэд. — Мы же раньше никогда не занимались любовью! А я был буквально взбешен от ревности и изрядно выпил, вполне достаточно, чтобы позволить себе грубость. — Он приблизился к ней и произнес тихим, проникновенным голосом: — И тебе это нравилось.
Она с отвращением отшатнулась от него.
— Ты сказал, что я заслуживаю большего, чем просто… — Она осеклась. — Но, прочитав это, — она кивнула на листки, — вообразил, что имеешь на меня все права, что я жажду найти себе любовника не только в своих фантазиях, но и в жизни. Или же подумал, что уже нашла, и не одного? И после этого из Доброго Соседа Сэма превратился в Джина Лафитта?
— Нет. Все это не так. У каждого человека, Элизабет, есть второе «я». И может быть, даже не одно. Твое «я» дало о себе знать в твоих фантастических историях. Мое — прошлой ночью. Я даже не думал об этих чертовых листках, когда входил к тебе в спальню.
— О, пожалуйста, не надо, — почти простонала она с сарказмом. — Ты действовал в точности так, как там написано.
— Может быть, но подсознательно. Я был зол и буквально кипел от ревности к женщине, которую дьявольски хотел затащить в постель. Да, твои фантазии помогли мне решиться на это. И к тому же взбесили меня. В роли пирата я видел Кэйвано. И вообразил, что все написанное тобой, в таких подробностях и так сексуально, ты проделала с ним.
— Нет, ничего подобного не было. Потому что он не подлец и не лжец, и… — В голову ей пришла еще одна ужасная мысль. — Ты только это прочел? — Он смотрел на нее с искренним удивлением. — Да или нет? Или еще про летчика и деревенскую девушку? Отвечай! Теперь понятно, почему ты прикинулся больным, когда я вошла!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48