Элизабет с трудом перевела дыхание и ответила охрипшим голосом:
— Нет.
— Хотите посмотреть?
8
— Еще раз спасибо, Адам. Я отлично провела время.
— Это я получил огромное удовольствие. Спокойной ночи, Элизабет. До скорого.
Он легко коснулся губами ее лба. Улыбнувшись ему напоследок, она скользнула в дверь. В гостиной было темно, Элизабет на ощупь прошла к ближайшей лампе, кода из темноты услышала голос Тэда:
— Хорошо провели время?
— О Боже! — воскликнула она. — Вы до смерти напугали меня. — Включив свет, она увидела Тэда, развалившегося в углу дивана без туфель, они стояли на полу, а спортивная куртка висела на подлокотнике кресла. Рубашка, небрежно заправленная в брюки, была расстегнута до пояса.
— Хорошо провели время? — повторил он сквозь зубы.
Это было не простое любопытство. И даже не вежливый интерес. Его голос был похож на рычание. Элизабет обиделась. Она была задета за живое, но не подала виду. Прежде всего потому, что он не имел права вмешиваться в ее личную жизнь.
Одарив его ослепительной улыбкой, Элизабет ответила:
— Отлично! — И слегка передернула плечами, в ответ получив сердитый взгляд. — Что вы делаете здесь в темноте?
— А что плохого в темноте?
— Ничего. Но вы могли пойти в кабинет посмотреть телевизор!
— Не было настроения!
Сейчас он ей совсем не нравился. Мало того, что развалился на ее диване в расстегнутой рубашке, так еще держал на своем плоском животе стакан виски с содовой. Он заметил направление ее взгляда и слегка наклонил стакан в насмешливом приветствии.
— Не выпьете ли со мной на ночь стаканчик?
— Нет.
— Тогда я выпью один. Не возражаете?
Она возражала. Не потому, что он покусился на ее небольшой запас спиртного. А потому, что он не был таким, как обычно, — славным парнем, а вел себя как настоящий хулиган. Но почему? Пожалел, что согласился остаться с детьми? Но хуже всего было то, что даже сейчас он не потерял своей привлекательности, совсем наоборот.
Элизабет бросила сумочку на кресло.
— Нет, не возражаю, пейте, если хотите. Дети не очень вам докучали?
— Совсем не докучали. А вы не докучали Кэйвано?
Она оглянулась, поймала строгий взгляд его голубых глаз.
— Мне не нравится ваш тон, Тэд.
Он приподнялся и со стуком поставил стакан на кофейный столик. Рубашка распахнулась, открывая мускулистую волосатую грудь, от которой Элизабет тщетно пыталась отвести взгляд.
— Ну это просто ужасно, Элизабет. Потому что именно этот тон вам придется сегодня терпеть.
— И не подумаю. Я вовсе не собираюсь выслушивать вас. — Она резко выпрямилась. — Спасибо за оказанную услугу, но сейчас вам лучше уйти.
Элизабет направилась было к двери, чтобы открыть ее, но Тэд с легкостью пантеры соскочил с дивана, схватил ее за руки и повернул к себе лицом.
— Вы знаете, который час?
Ошеломленная его грубостью, Элизабет не сразу поняла смысл вопроса. А когда поняла, возмутилась.
— Думаю, не больше чем половина первого, — ответила она, как ни в чем не бывало. — А что, у вас сломались часы?
Он стиснул зубы от гнева, лицо его угрожающе передергивалось.
— Почему вы возвратились так поздно? Чем вы занимались все это время с Кэйвано?
— Ужинали.
— Целых шесть часов?
— Тише! Дети проснутся!
Он перешел на шепот и гневно повторил свой вопрос.
— Никогда не видел ужина, который можно поглощать целых шесть часов.
— После ужина мы потанцевали. — Если можно так сказать, имея в виду один-единственный танец в танцзале величиной с почтовую марку. Но из простого упрямства ей хотелось показать Тэду, что они с Адамом славно повеселились в ночных клубах.
Он усмехнулся.
— Потанцевали?
— Да, потанцевали. Адам, как и я, обожает танцы.
— А что вы делали после этого? Куда отправились? — Элизабет нарочно опустила глаза, стараясь изобразить смущение. — Вы отправились к нему в номер, не так ли?
— Номер? Ха! Вряд ли можно назвать номером шикарные апартаменты на верхнем этаже отеля «Кэйвано».
Лицо у него стало еще более напряженным. Глаза загорелись холодным огнем от гнева и ревности. Он буквально сверлил ее взглядом, когда произнес свистящим шепотом:
— Ты спала с ним.
Он перешел с ней на «ты», и она ответила тем же:
— Ты мой сосед, Тэд. — Она отдернула руку. — И еще несколько минут назад я считала тебя своим другом. Другом, но не исповедником. — Она с трудом перевела дыхание. — А сейчас, будь добр, уходи из моего дома.
Она не стала ждать, когда он уйдет, а, взяв с кресла сумочку, повернулась и пошла наверх. По дороге заглянула к детям — слава Богу, шум не разбудил малышей.
Войдя в спальню, Элизабет увидела в зеркале свое отражение. Щеки ее пылали. Тэд заставил ее покраснеть своими упреками, но вовсе не потому, что был близок к истине, а потому, что был далек от нее. Очень далек.
Она сбросила туфли, сняла костюм, повесила на плечики и убрала в шкаф, скинула все остальное и надела ночную сорочку. Затем подошла к зеркалу и сказала своему отражению:
— Ты похожа на сирену, Элизабет Бэрк.
Ночная сорочка вполне соответствовала ее представлениям о морали и была словно из другой эпохи. Хлопчатобумажная, белая, с просторным воротом, рукавами, собранными на запястьях в рюшки, и широкой оборкой на подоле. Старомодная и в то же время оригинальная… как и сама Элизабет, точнее, какой ее все считали.
Криво улыбнувшись своему отражению, Элизабет вооружилась расческой и принялась крушить тридцатидолларовую прическу, которая ей совершенно не шла. Расчесывая волосы, она тихонько посмеивалась, вспоминая, как утонула в ковре нога, когда она сошла с личного эскалатора Кэйвано, ведущего прямо к сделанным из резного стекла дверям апартаментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48