Люди, лишенные воображения, назовут его глаза светло-карими, но на самом деле они золотые. Словно чистейший мед, изысканнейший ликер, пара лучистых топазов.
В последний раз, когда она видела эти глаза, в них сверкала страсть. «До завтра… До завтра, малышка! Встретимся здесь, на нашем месте. О Господи, Каролина! Поцелуй меня еще разок!» И опять: «Ладно, до завтра…» Только вот назавтра он не вернулся. Исчез – и больше не появился!
– Забавно, – пробормотал Ринк, всем своим видом давая понять, что ничего забавного тут нет. – У нас с тобой теперь одна фамилия.
Каролина не ответила. Ей, конечно, хотелось крикнуть, что они могли бы уже давно носить одну фамилию, если бы он не предал ее, не оказался подлым лгуном. Однако есть веши, о которых лучше не говорить вслух.
– Я не слышала, как ты подъехал, – вместо этого сказала она.
– А я прилетел на самолете и добрался сюда с летного поля пешком.
Посадочная полоса находилась примерно в миле от дома.
– Ах, вот как… Но почему?
– Наверное, потому, что не был уверен в теплом приеме.
– Но это же твой дом, Ринк.
Он грубо выругался.
– Ну разумеется!
Каролина облизала пересохшие губы. Она не решалась встать с кресла, боясь, что у нее подкосятся ноги.
– Ты даже не поинтересовался здоровьем отца.
– Грейнджер мне все рассказал.
– Значит, тебе известно, что он умирает?
– Да. И почему-то пожелал со мной увидеться. Чудеса – да и только! – язвительно усмехнулся Ринк.
Каролина вскипела и, уже не думая, выдержат ли ее ноги, вскочила с кресла.
– Как тебе не стыдно, Ринк! Твой отец – старый больной человек. Он совсем не такой, каким ты его помнишь.
– Да он до последнего вздоха останется самим собой.
– Давай не будем спорить.
– А я и не спорю.
– А я не позволю тебе его расстраивать! И огорчать Лауру Джейн с Хейни – тоже. Они так мечтали тебя увидеть!
– Ты мне не позволишь? Ну надо же! Да ты никак возомнила себя тут хозяйкой?
– Прошу тебя, Ринк, не надо! Нам и так будет трудно в ближайшие недели…
– Знаю, знаю! – вздохнул Ринк.
Каролина, опасавшаяся уронить стакан с чаем, поставила его на перила крыльца.
– Я тоже жду не дождусь встречи с ними, – пробормотал Ринк, покосившись на конюшню. – Лаура Джейн недавно выходила из дома, но я не решился выступить из темноты – вдруг, думаю, испугается? Когда мы расставались, она была совсем крошкой. Даже не верится, что у меня теперь такая взрослая сестра.
Каролина вспомнила, как Лаура Джейн и Стив склонились над жеребенком, и натруженные пальцы Стива прикасались к ее щеке. Интересно, как Ринк отнесется к тому, что у его сестры роман с конюхом? Каролина предпочла об этом не думать.
– Да, она уже действительно взрослая, Ринк.
Каролина почувствовала на себе его испытующий, оценивающий взгляд, который подействовал на нее, словно подогретый бренди. Ее бросило в жар.
– А ты… – тихо спросил Ринк, – ты тоже повзрослела, Каролина? Ты стала женщиной, да?
Поразительно! Она совсем не изменилась! Только красота ее еще больше расцвела.
Ринк расстался с Каролиной, когда она была пятнадцатилетней девочкой, и, возможно, ожидал увидеть теперь толстую распустеху с потускневшими волосами и расплывшейся фигурой. Но Каролина была по-прежнему стройной, будто тростинка. Грудь, правда, заметно округлилась, но ничуть не обвисла. Ринку безумно хотелось ее потрогать… Черт побери! Сколько раз папаша лапал эту грудь?
Ринк медленно поднялся по ступенькам крыльца. Он напоминал сейчас хищника, который мучает жертву ради собственного удовольствия, а не для того, чтобы утолить голод. Золотистые глаза, поблескивавшие в темноте, приковали к себе взгляд Каролины. На чувственных губах играла понимающая улыбка. Как будто Ринк догадывался, что она вспоминает вкус его поцелуев. Вспоминает то, о чем давно пора позабыть…
Каролина резко отвернулась.
– Я сейчас позову Хейни. Она…
Пальцы Ринка стиснули ее запястье. Каролина дернулась и замерла. Ей показалось, что на нее надели наручники.
Он повернул ее лицом к себе и вкрадчиво прошептал:
– Погоди… Неужели мы не можем поздороваться более сердечно? Мы же с тобой не виделись целых двенадцать лет!
Ринк обхватил Каролину свободной рукой за шею и притянул к себе.
– Не забывай, мы ведь теперь родня!
В глазах его заплясали озорные огоньки, и в следующий миг он впился поцелуем в ее губы. Однако в этом не было ни капли нежности. Ринк был готов растерзать Каролину за все те ночи, когда он лежал без сна и думал о ней, невинной девушке… и о том, как она отдается его отцу.
Каролина уперлась кулаками в грудь Ринка. У нее звенело в ушах, ноги стали ватными. Она боролась с ним, но еще больше – с собой, ибо ей неудержимо хотелось прижаться к нему и вновь, как встарь, замереть от восторга в его объятиях…
Но Каролина понимала, что объятия Ринка теперь для нее оскорбительны, и потому вырывалась. Вырывалась изо всех сил…
Когда ей наконец удалось высвободиться, Ринк сунул руки в карман джинсов и торжествующе усмехнулся, заметив, что губы Каролины заалели и припухли.
– Приветик, мамуля, – промурлыкал он, наслаждаясь ее гневом.
2
Каролина ахнула. Грудь ее заходила ходуном.
– Да как ты смеешь! – клокоча от ярости, воскликнула она. – Как ты смеешь так себя вести?
– А как ты посмела стать женой старого негодяя, который имеет несчастье называться моим отцом?
– Он не негодяй! И прекрасно ко мне относится.
Ринк сердито фыркнул.
– Ну еще бы! Это ведь он подарил тебе жемчужные сережки и кольца с бриллиантами, да? Ты вышла в люди, маленькая замарашка. И живешь теперь в Укромном уголке. Помнится, когда-то ты призналась мне, что готова все на свете отдать, лишь бы поселиться в таком дворце, – Ринк склонился к ее лицу и издевательски добавил, зло оскалив зубы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66