Каролина втайне восторгалась его ровными, белыми зубами.
– Она учится в школе для умственно отсталых. Лаура Джейн… ну, понимаешь… она, конечно, не совсем дурочка, но… отстает в развитии. Ей трудно учиться.
Каролина покраснела:
– Ой… извини… я не знала…
– Ничего, – Ринк взял ее за руку. – Ничего страшного. Лаура Джейн все равно очень хорошая, и я ее очень люблю.
– Как ей повезло, что у нее такой брат!
Он подпер голову рукой. Его черные густые ресницы блестели на солнце.
– Ты полагаешь?
– Да!
Они зачарованно рассматривали друг друга. В такие моменты слова были излишни. Взгляд Ринка скользил по руке Каролины. Он взял ее и принялся внимательно изучать тонкие линии, испещрявшие ладонь. Потом рука Ринка заскользила выше, трепетные пальцы остановились на нежной впадинке у локтя. Каролине стало щекотно. Сердце затрепыхалось, словно птичка, а грудь набухла и напряглась.
– Я еще немножко посижу и пойду, – прерывающимся голосом проговорила она.
– Жалко, что тебе надо идти. Мне бы хотелось провести с тобой целый день. Никуда не спешить, поговорить обо всем на свете.
У Каролины зазвенело в ушах.
– Но… у тебя же столько друзей… Разве тебе не с кем поговорить?
– Да они токуют как тетерева, никого не слышат. Ты единственная, кто умеет слушать, Каролина.
Не отрывая от девушки своих золотистых глаз, Ринк медленно сел и, обхватив рукой ее шею, притянул к себе. Каролина не сопротивлялась. Их губы медленно сближались.
Поначалу поцелуй был таким же нежным, как и вчерашний, первый. Но податливость нежных девичьих губ быстро распалила в Ринке страсть. Его ласки становились все более смелыми и настойчивыми.
Каролину захлестывали волны новых ощущений. Вскоре она уже лежала на коленях у Ринка, а он припадал к ее рту, словно истомленный жаждой путник.
Внезапно Ринк поднял голову и, с трудом переводя дух, взмолился:
– Каролина! Прошу тебя, не уступай мне! Скажи: «Нет». Не позволяй мне заходить далеко.
При этом он расстегнул ее блузку и запустил руку под лифчик. Теплая, шелковистая кожа была такой нежной и зовущей!
Ринк застонал:
– Ты ведь еще совсем ребенок. Ребенок! Господи, помоги мне! Милая, ты не понимаешь, что мы можем натворить, но я-то знаю! Мы играем с огнем. Пожалуйста, останови меня!
И он опять страстно поцеловал ее.
Каролина не знала, что делать. Набухшая грудь ныла, и девушке хотелось прикрыть ее руками. Его руками… Она обняла Ринка за шею и привстала.
Он отстранился:
– Нет, так больше не может продолжаться, Каролина. Если это не прекратить, мы потеряем голову. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Каролина машинально кивнула, мечтая лишь о трм, чтобы ой снова обнял ее и поцеловал.
Однако Ринк поднялся на ноги и протянул ей руку. Каролина беспомощно прижалась к нему. Он погладил ее по спине, шепча на ухо ласковые слова, а потом с грустью произнес:
– Тебе пора. Я никогда себя не прощу, если по моей вине тебя выгонят с работы.
– О Господи! – спохватилась Каролина. – Сколько сейчас времени? Я уже опоздала, да?
– Пока нет, но надо поторопиться.
– Тогда я побежала. – Она поспешно заправила блузку и пригладила волосы.
Ринк схватил ее за руку.
– Ты извини, но сегодня вечером я не смогу тебя подвезти.
– А я на это и не рассчитывала, Ринк, – честно призналась Каролина.
– Я бы с удовольствием, но у меня вечер занят… я давно договорился, и…
– Ничего, я не обижаюсь. Честное слово! – Каролина бросилась к тропинке. – Спасибо за сандвичи!
Ринк устремился за ней.
– Каролина!
Она обернулась.
– Что?
– Увидимся завтра. Здесь же. Хорошо?
Девушка просияла.
– Да! – В лесной тишине еще долго звенел ее счастливый смех. – Да… да… да…
Несколько недель подряд Ринк каждое утро поджидал ее на поляне. А когда мог, подвозил вечером домой…
Каролина повернулась на бок и тоскливо посмотрела на луну, выглядывавшую между деревьями. Как же тогда было чудесно! Она жила точно во сне, наслаждаясь поцелуями Ринка и смутно желая чего-то большего. Он рассказывал ей о своих планах на будущее, она раскрывала ему свои секреты. Их обоих изумляла та естественность откровенности, которая вдруг возникла между ними. Ни Каролина, ни Ринк никому так доверчиво и открыто не поверяли свои тайны и сомнения, свою боль и свои мечты.
Их любовь была лучезарной. И не потому, что светило солнце и все вокруг дышало радостью. Самый счастливый их день был, наоборот, пасмурным. С раннего утра зарядил дождь, который не прекращался до вечера.
Но на душе у нее тогда было светло…
Каролина всхлипнула, по ее щекам снова заструились слезы. Она молила Бога о прощении, но понимала, что надежды на это нет. Ибо оплакивала она вовсе не Роско, лежавшего при смерти, а Ринка – свою несчастную любовь.
5
Каролина и не думала, что проспит так долго. Она торопливо накинула халат и спустилась в кухню. Хейни, напевая, мыла посуду. Она с недоверием относилась к посудомоечной машине и никогда ею не пользовалась.
– Доброе утро, Хейни! Рада, что у вас хорошее настроение.
– Еще бы! Угодила молодому хозяину – ему понравился мой завтрак. Все съел до последней крошечки.
Экономка говорила о Ринке как о маленьком мальчике.
– И где он теперь?
– Вон там, – Хейни кивнула на задний двор, и Каролина подошла к открытой двери, на ходу прихлебывая кофе из кружки. Она сразу увидела Ринка: он о чем-то разговаривал со Стивом, державшим под уздцы лучшего скакуна из конюшни Ланкастеров. Через секунду он вдел ногу в стремя и ловко вскочил в седло. Своенравный конь забил копытом, но Ринк натянул поводья, и скакун сразу успокоился. Ринк кивнул Стиву и направил коня к дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66