– Конечно, есть, но это неважно.Вышло, что Джейд не права: для семилетнего мальчика иметь отца было очень важно. Избегать объяснений становилось все труднее.– Ты разошлась с ним? – спрашивал Грэм.– Нет.– А может он когда-нибудь приехать, чтобы повидать меня?– Нет.– А он любил меня, когда я только родился?– Его не было тогда с нами. Только я. И я любила тебя, как десять мам, или даже сто!Он уже достиг тогда возраста, когда стеснялся ее объятий, но в тот вечер они просидели обнявшись очень долго.Но пришло время, когда Грэм решил эту проблему по-своему, прибегнув к хитрости. Джейд узнала, что он сочинил историю, будто его отец умер, спасая ребенка из горящего дома.– Почему ты сочинил это, Грэм? – спросила она спокойно, чтобы сын не подумал, будто она его отчитывает.Он пожал плечами, надул губы, но в глазах блестели слезы. Он не позволил себе расплакаться, потому что уже к десяти годам был удивительно мужественным.– Разве ребята в школе пристают к тебе с вопросом, почему у тебя нет отца?– Иногда.Надежды на то, что Грэм не будет чувствовать недостатка в родительской ласке, оказались утопией. Ему было мало иметь только мать. Свою юность Джейд прожила с одной матерью, но детство ее прошло с отцом. После его смерти фотографии и воспоминания о нем поддерживали ее. Она никогда не забывала тихих разговоров, которые они вели, его теплых, защищавших ее объятий, того, как он шептал ей: «Никогда ничего не бойся, Джейд».Она считала, что рассказать Грэму правду нельзя. Если бы он узнал, что его рождение было связано с насилием, то возможно, возненавидел бы себя за то, что появился на свет. Джейд не могла возложить на ребенка чужую вину. Она вспомнила ту тяжкую ответственность, которую на нее взвалила Велта, когда в последний раз видела ее.Кэти была не согласна с этим. Каждый раз, когда Грэм заводил разговор об отце, она уговаривала Джейд все ему рассказать. Но это было бесполезно. Пятно безотцовщины и так было для него испытанием, чтобы еще подвергать мальчика риску узнать правду. Пытаясь облегчить его положение, она разрешила ему прибегнуть ко лжи.– Я ненавижу ложь, Грэм. Ты это знаешь. Но иногда она оправдана, особенно если надо защитить не себя, а другого. И поэтому если твои друзья спрашивают об отце, то, чтобы не смущать их, отвечай, что он умер. Я разрешаю тебе говорить им, что твой отец умер еще до твоего рождения. Договорились?И действительно, такая ложь оказалась во спасение, потому что Грэм больше не заводил разговоров на эту тему. Он уже стал достаточно взрослым, чтобы разобраться во всем самому. Мысль о том, как быстро летят годы, заставляла сердце Джейд сжиматься от тоски. Сейчас она еще острее чувствовала, как ей недостает Грэма. Она не могла дождаться июня, когда он приедет к ней в Пальметто.– У вас тут собралась целая куча народа.Джейд отряхнула задумчивость и повернулась на звук низкого голоса, раздавшегося за спиной. Диллон сел рядом на свободный стул.– Доброе утро, Диллон. Вы хорошо выглядите.– Спасибо, – ответил он самодовольно.По такому случаю он надел новый костюм и пригладил волосы. Джейд тоже оделась с особой тщательностью. В зале наверняка были те, кто мог помнить о скандале, разразившемся столько лет назад. Но большинству было просто любопытно узнать о новом строительстве в Пальметто. Как бы то ни было, Джейд будет в центре внимания, и ей хотелось поразить их.– Вчера вечером я приезжала к вашему вагончику, но не застала вас, – сказала она Диллону.– Извините, но я не ждал вас.– Кажется, вы там окончательно устроились?– Да чего там особенно устраиваться! Я готов приступить к работе.– Я не знала, что у вас есть собака.– Собака?– Да, около вагончика лежала собака.– А, эта, – сказал он, насупившись. – Она появилась несколько дней назад, и я сделал глупость, дав ей остатки еды.Наклонив голову, Джейд улыбнулась и, поддразнивая, спросила:– И теперь она усыновила вас?– Ненадолго. Собираюсь отвести ее в собачник при первой возможности.– Когда заживет ее лапа, хотите сказать. Повязка наложена умело, – сказала она, все еще улыбаясь. Взгляд Диллона стал еще мрачнее.– Она ввязалась в драку, и ее сильно покусали. Я залил рану перекисью водорода и перевязал. Вот и все.– Я не знала, Диллон, – прошептала Джейд. – Я решила, что вы взяли ее к себе навсегда.Чтобы переменить тему разговора, он кивнул в сторону зала.– Вы ожидали столько народу?– Да. Вчера мое имя впервые появилось в местной газете.Он испытующе поглядел на нее.– Есть причина, почему ваше имя вызвало такой интерес?– Должна быть. Я здесь выросла.Его будто током ударило, карие глаза уставились на нее.– Забавно, как это вы раньше не сказали об этом?Джейд не успела ответить: к ней подошел мэр Пальметто.– Мисс Сперри, давайте подождем еще пару минут, пока люди рассядутся, а потом начинайте. Сколько времени займет ваша речь?– Приблизительно минут десять. После этого пусть задают вопросы.– Очень хорошо. Занимайте времени сколько хотите, милая леди. Сегодня – знаменательный день. Я все еще не могу привыкнуть к этой мысли.Прервав излияния мэра, она представила ему Диллона. Пока мужчины обменивались рукопожатиями, Джейд взглянула в зал и увидела женщину, сидящую в толпе.Невольно ее губы произнесли имя: «Донна Ди».Ее бывшая подруга так и не исправила свой прикус, а потому ее крысиное лицо, казалось, оканчивалось на верхней губе. Теперь она носила коротко остриженные волосы, но они упрямо оставались прямыми.Тем не менее внешне она изменилась: уже не выглядела до смешного живой, как прежде, стала суровой. Ее глаза ввалились, отчего взгляд сделался еще хитрее. Время оставило неизгладимые следы около рта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146