Разве твоя пассия не пригласила тебя на чашечку кофе?
– Вообще-то пригласила.
– Не сомневаюсь.
– Но я отказался от дозаправки.
– Какая жалость.
– Я бы так не сказал.
Лайон сделал едва заметное движение под водой, и Энди ощутила легкое прикосновение волосков его ног, которые щекотали ее кожу, словно обещая последующие ласки.
– Я подумал, зачем куда-то тащиться, когда под крышей моего собственного дома есть кое-кто, готовый на все ради своей работы.
Он говорил тихо, но в глазах его был нехороший блеск. Энди Мэлоун редко испытывала чувство страха. Она была слишком самоуверенна для этого. Осторожной она была, да. Но трусливой никогда. Теперь же, рядом с Лайоном, ощущая почти физически волны злобы, которые исходили от него, она по-настоящему испугалась.
– Отнюдь. Я не готова и вовсе не собираюсь быть готовой для тебя на все.
В его насмешливом смехе послышалась скрытая угроза.
– О, готова, готова. – Он подчеркнуто откровенно посмотрел на ее грудь: над краем купальника выступали пышные полукружия. – Все эти дни ты размахивала перед быком красной тряпкой. Самое время познакомиться с ним вплотную. – И, прежде чем она смогла остановить его, он просунул руку под ткань купальника и высвободил ее груди.
– Лайон, нет! – умоляюще вскрикнула она.
– Да.
Он целовал ее жадно, яростно. Этот поцелуй был для нее наказанием, рука на груди – оскорблением. Утром он прикасался к ней чуть ли не как к божеству, теперь же его ласки были исполнены холодного презрения.
Он прижал ее вплотную к стенке бассейна и раздвинул коленом ее сжатые ноги.
– Тебе не достаточно того, что ты сделала, миссис Мэлоун. Ты хочешь знать, какие секреты я храню в глубине своей души. Так неужели ради этого ты не можешь дать больше, чем один подневольный поцелуй? – И он снова впился в ее губы, причиняя боль.
Обхватив Энди за талию, он крепко прижал ее к себе. Их тела, как и тяжелое дыхание, слились воедино.
Энди задыхалась от гнева, обиды, боли и бессилия, но где-то в глубине ее естества, вопреки разуму, уже пробуждалось желание. Она гнала прочь предательскую слабость, но ее тело не подчинялось рассудку.
В тот миг, когда Лайон почувствовал, что Энди больше не сопротивляется, он оторвался от ее губ. Время медленно отсчитывало тяжелые мгновения, а Лайон смотрел и смотрел на Энди, задавая ей миллион немых вопросов. Но в ее золотистых глазах он не увидел лжи. Он отплыл от нее, давая возможность уйти. Но она не захотела.
Очень медленно Лайон приблизился к Энди. Склонившись к ее губам, бережно поцеловал. Энди, точно слепая, осторожно прикоснулась к его суровому лицу. Лайон закрыл глаза, разрешая ее пальцам блуждать где им хочется. Мягкие прикосновения были пытливыми, изучающими… любящими.
Она разгладила черные брови, обвела контур чувственных губ. Они мгновенно раскрылись и поймали отважный палец в ловушку. Энди затаила дыхание, когда почувствовала мягкие прикосновения его языка.
Потом он снова ее целовал, с голодом, укрощенным нежностью. Осторожно расстегнув застежку купальника, он вновь коснулся ее груди. Соски под его ладонями стали твердыми. Его ласковые пальцы возносили им благодарность за чуткий ответ. Нежно. Нежно. Энди не выразила никакого протеста, когда его рука скользнула под резинку бикини, и скоро этот последний предмет отправился на дно.
Лайон крепко прижал к себе ее обнаженное тело. На мгновение они застыли, наслаждаясь ощущением близости их тел, таких разных, таких непохожих. Потом Лайон выбрался из бассейна и, протянув руку, помог вылезти из воды Энди.
Тихо, чтобы ненароком не привлечь внимания, они прошли к домику, где хранились купальные принадлежности. Они не испытывали чувства стыда перед тем, что должно было произойти. Предстоящее было слишком ценным, слишком личным, слишком важным для каждого.
Отыскав в темноте большие купальные полотенца, Лайон расстелил их на широком диване. В комнате было прохладно и темно. Энди осторожно приблизилась к нему. Он присел на диван, и, взяв ее за руку, притянул к себе. Лунный свет был единственной ее одеждой.
– Аппендицит? – спросил он, осторожно касаясь пальцами шрама внизу живота.
– Да.
Лайон покрывал легкими, воздушными поцелуями все тело Энди, опускаясь вдоль позвоночника, пока не достиг изгиба изящной возвышенности. Приоткрыв рот, он накрыл поцелуем нежную кожу, опушенную тонкими волосками. Осторожно провел по ней языком.
– Лайон, – выдохнула она.
Он отыскал губами ее пупок, и его язык обнаружил там капельки воды.
– Никогда не думал, что хлористая вода может быть такой вкусной, – улыбнулся Лайон.
Она тихонько засмеялась и взъерошила его уже подсыхающие волосы. Впервые в жизни Энди не испытывала скованности. Конечно, Роберт видел ее обнаженной, но она не припомнила ни одного случая, когда она вот так стояла перед ним, а он восхищался ее наготой. Никогда его руки так не ласкали ее, никогда он не целовал ее так, как Лайон. Да она к этому и не стремилась. Почему же сейчас она здесь и нет такой силы, которая бы заставила ее уйти, оттолкнуть его руки?
Лайон бережно уложил ее рядом с собой на диван.
– Я наблюдал, как ты плавала, – сказал он, поглаживая кончиками пальцев ее позвоночник.
– А я тебя не заметила. – Она провела пальцем по его напрягшейся груди.
– Мне не хотелось, чтобы ты меня видела. – Очаровательное ушко, захваченное в плен его зубами, было тут же обласкано языком. – Я сидел совершенно неподвижно, когда увидел, что ты выходишь из дома. – Лайон вздрогнул, когда она провела ноготком по плоскому коричневому соску. – Кроме всего прочего, – выдохнул он, а она продолжала свою блаженную пытку, – ты хорошо плаваешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49