диких“ скважинах теперь стали ее живо интересовать. Это было как в кино, когда показывают страшный фильм, и ты боишься смотреть, но смотришь, не в силах оторваться.– Все очень просто. Ли, – ответил Стюарт Диллон, и в голосе его слышалось волнение. – Это риск, который выпадает на долю не многих мужчин. Сколько в мире бухгалтеров? Или учителей? Или докторов и инженеров? А сколько нас? Наша профессия очень редкая. Полагаю, что именно эта в своем роде исключительность составляет предмет нашей гордости. Возможно, отчасти это и есть причина того, что я люблю это дело. По-моему, Чад тоже.– И вы никогда не боялись опасности, которой вы себя подвергаете?Он помолчал. Ли догадалась, что сейчас перед ним мысленно проходят все те пожары, пламя которых он тушил, и он вспоминает, с каким чувством он встречал опасность.– Нет, страшно мне не было. Поймите меня правильно. Я всегда был предельно осторожен. Нас специально обучают быть осмотрительными, и мы всегда делаем только то, что заранее изучили, обсудили, распланировали и синхронизировали со всеми остальными ребятами в команде. Но в этих пожарах есть одна вещь. – Последние слова он произнес с нажимом. Его стиснутые кулаки напомнили Ли жест Чада. Голос его превратился в хриплый шепот. – Он намного больше тебя, этот огонь! Коварный, разрушительный, великолепный огонь. Это свирепый дракон наших дней. И ты побеждаешь его. Просто задуваешь его и все.Он тяжело вздохнул, но это был вздох восторга, и глаза его сверкали от волнующих воспоминаний. Ли распознала момент, когда он вдруг опять осознал, что находится всего лишь в собственной гостиной в полной безопасности: когда он повернулся к ней, глаза его наполнились грустью.– Мне всегда будет этого не хватать, – сказал он с тоской.– Эй вы, двое, вы что не веселитесь с нами? Сара тут… – Чад резко осекся, и Ли вдруг поняла, что у нее самой увлажнились глаза. – Да что тут происходит?– Ничего, ничего, – сказал Стюарт и, хлопнув себя руками по бедрам, поднялся с такой легкостью, что Ли подивилась. – Пойдем, Ли. Ты, кажется, хотела еще кусок тыквенного пирога?Протянув руку, он помог ей встать с дивана и отвел ее к Чаду, который глядел на нее из холла.– Отрежь ей кусок побольше, отец, и добавь взбитых сливок. Мне не нужна костлявая невеста.Стюарт рассмеялся и направился в кухню, – Ли? – нежно спросил Чад и озабоченно сморщил лоб. – Что случилось? Ты что – плакала? Что-нибудь не так?Она взглянула в эти такие любимые глаза, в это волевое лицо.– Нет, ничего. Просто я тебя так люблю! Она обняла его и прижалась щекой к груди – к тому месту, где было слышно биение его сердца. Неужели она будет обречена собственными руками посылать его в этот ад кромешный? Огонь. Безжалостный. „Дракон наших дней“. Где ей взять на это силы?С другой стороны, если она любит его, разве она сможет сказать: „Не ходи!“? Если он так же, как Стюарт, жаждет риска, опасности, – разве она сможет лишить его этого? Это его работа, и для него она так же важна, как была важна для Грега его работа.Она должна будет набраться мужества, чтобы отпускать его на то дело, которое он выбрал для себя.– Ты меня любишь? О чем же тут плакать? – спросил он ласково.Она всхлипнула и проглотила слезы.– Я плачу, потому что стою рядом с собственным женихом, а он даже не удосужился меня поцеловать.– Вот грубиян, – сказал он и впился губами ей в рот.После обеда, который удовлетворил бы даже ненасытную орду варваров, старшие мужчины удалились в гостиную смотреть футбольный матч. Лоис с Амелией остались на кухне, чтобы обменяться рецептами и помечтать о будущих внуках. Ли и Чад поднялись наверх якобы затем, чтобы уложить Сару.Ребенка положили в комнате Чада. Не успела Сара смежить веки, как Чад с нетерпением притянул к себе трепещущую от желания Ли.– О женщина, неужели я смогу ждать еще целую неделю? – спросил он, бесстыдными руками освобождая ее волосы от гребней слоновой кости, которые держали высокий узел на макушке. – Давай сыграем в доктора.– Ну уж нет, твоя мать может в любой миг подняться сюда.– Ага, так же говорила и первая девчонка, которой я предложил сыграть в „доктора“.Ли отстранилась и смерила его суровым взглядом.– И кто это был, и как давно?– Да примерно лет двадцать пять назад. Ее звали Мэри-Джой Клейтон. Она была нашей соседкой. Она пришла ко мне поиграть, и я предложил „доктора“, – ответил он с коварной улыбкой.– Так я тебе и поверила.– Как бы то ни было, она отказалась, – вздохнул он. – Это драма всей моей жизни.– Ты что – в самом деле думаешь, что я стану тебе верить? Я очень ревнивая, я собственница. И я не потерплю ни одной женщины возле тебя.. – Тебе не придется ни с кем сражаться. Мне никто, кроме тебя, не нужен. – Взяв за руку, он повел ее в угол комнаты, где стоял письменный стол и стул, и, сев на стул, потянул ее к себе на колени. – Ты сегодня выглядишь потрясающе, моя будущая жена, – сказал он, целуя ее в уголок губ.– Тебе нравится мое платье?– Оно восхитительно, – сказал он, даже не взглянув на ее красное платье из креп-жоржета с рукавами на манжетах и белым отложным воротничком, под которым был повязан черный шелковый галстук-бабочка. – А как мне под него забраться? – спросил он, нащупывая у нее на спине перламутровые, пуговицы.– Ты неисправим.– Это моя техническая характеристика? У меня для этого есть более точные выражения.– Чад!Он обхватил ее за шею и притянул к себе для поцелуя. Руки его без колебаний обняли ее за плечи. Его поцелуй имел вкус того вина, что подавалось к обеденному столу, и Ли еще раз насладилась этим восхитительным букетом.– Черт! – ругнулся он по поводу крошечных пуговиц, которые отказывались повиноваться, и разочарованно отодвинулся от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56