У меня до сих пор остался шрам на бедре в том месте, которым я на нее приземлился.– Наверное, плакали?– Ни в коем случае, – серьезно откликнулся он. – Сколько раз я являлся сюда за помощью среди ночи, и док Паттон открывал мне эту самую заднюю дверь. Между прочим, он не был таким скупердяем, когда виски использовалось в медицинских целях. Что вы делаете?– Это успокоительное. – Лара нажала на поршень шприца, и в воздухе рассеялось туманное облачко лекарства.Затем она положила шприц на стол и протерла его руку смоченной в спирте ватой. Прежде чем Лара сообразила, чтб он собирается сделать, мужчина схватил шприц, нажал большим пальцем на поршень и выпустил жидкость на пол.– Вы что – считаете меня идиотом?– Мистер…– Если вы хотите, чтобы я не чувствовал боли, дайте мне стакан виски. Я не позволю накачать меня наркотиками, чтобы я перестал соображать и вы могли вызвать «скорую».– Кстати, о шерифе. По закону я обязана сообщать властям о всяком огнестрельном ранении.Он попытался сесть, и, когда это ему удалось, яркая кровь хлынула у него из раны. Он застонал. Лара торопливо натянула хирургические перчатки и принялась осушать кровь марлевыми тампонами, чтобы определить серьезность раны.– Боитесь заразиться спидом? – спросил он, кивнув на ее руки в перчатках.– Профессиональная осторожность.– Не стоит волноваться, – объявил он с усмешкой. – Я всегда осторожен.– А вот сегодня не остереглись. Может, вас поймали, когда вы мошенничали в карты? А может, приударили не за той женщиной? Или чистили ружье и оно случайно выстрелило?– Я же сказал вам, что это…– Помню. Упали на вилы. Только вилы оставят колотую рану, но не вырвут часть ткани. – Она быстро и ловко обрабатывала рану. – Послушайте, мне придется иссечь края и наложить внутренние швы. Будет больно. Я должна вам дать обезболивающее средство.– Об этом не может быть и речи. – Он попытался слезть со стола.Лара его остановила, упершись ладонями ему в плечи. Пальцы перчаток были запачканы кровью.– Может, попробуем лидокаин? Это местное анестезирующее средство, – пояснила она, взяла флакон из шкафа и дала ему прочитать наклейку. – Вы согласны?Он неохотно кивнул и стал наблюдать, как врач готовит другой шприц. Она сделала укол вблизи раны. Когда окружающие ткани потеряли чувствительность, она выровняла поврежденные места, обработала освеженные края физиологическим раствором, наложила внутренние швы и дренировала рану.– А это еще что такое? – Незнакомец был бледен и обильно потел, но внимательно следил за умелыми движениями ее рук.– Это приспособление для дренажа. Чтобы удалить из раны излившуюся кровь и лимфу и предотвратить инфекцию. Я сниму дренаж через несколько дней. – Она наложила внешние швы и покрыла рану стерильной повязкой.Бросив грязные перчатки в специальный металлический бачок для инфицированных материалов, Лара вымыла руки над раковиной. Затем попросила его сесть, чтобы обмотать туловище эластичным бинтом, который будет фиксировать повязку.Она отступила назад и придирчиво осмотрела результаты своей работы.– Вам повезло, что стрелок оказался не из лучших. Чуть-чуть вправо, и пуля задела бы жизненно важные органы.– А чуть-чуть ниже, и мне бы уже никогда не проникнуть в некоторые другие органы.Лара неодобрительно взглянула на него.– Считайте, что вам очень повезло.Она старалась держаться беспристрастно, хотя, бинтуя рану, всякий раз обхватывала его руками и почти прижималась щекой к его широкой груди. У него был крепкий, загорелый, покрытый волосами торс. Эластичный бинт рассек надвое его плоский мускулистый живот. Ей приходилось работать в отделениях «скорой помощи» больших городских больниц и зашивать раны многим подозрительным личностям, но никто из них не был таким разговорчивым, занимательным и… красивым.– Поверьте мне, док. Мне всегда чертовски везет.– Хорошо, хорошо, я вам верю. Похоже, вы из тех, кто рискует, но умеет выкручиваться. Кстати, когда в последний раз вам делали противостолбнячную прививку?– В прошлом году.Она недоверчиво посмотрела на него. Он, будто давая клятву, поднял правую руку.– Чтоб мне провалиться на этом месте.Незнакомец слез со стола и, прислонившись к нему бедром, натянул джинсы. Он не стал застегивать ремень.– Сколько я вам должен?– Пятьдесят долларов за прием во внеурочное время, пятьдесят за наложение швов и повязки, по двенадцати за два укола, включая тот, что вы испортили, и сорок за лекарства.– Какие еще лекарства?Лара достала две пластиковые упаковки из запирающегося на ключ шкафа и протянула ему.– Это антибиотик и болеутоляющее. Как только действие лидокаина кончится, вам станет больно.Он вытащил из переднего кармана облегающих джинсов бумажник.– Значит, так, пятьдесят и пятьдесят, плюс двадцать четыре, плюс сорок, итого…– Сто шестьдесят четыре доллара.Он приподнял бровь, словно пораженный быстротой ее расчетов.– Точно, сто шестьдесят четыре. – Незнакомец отделил от пачки нужные банкноты и положил их на операционный стол. – Сдачи не надо, – сказал он, добавляя пятидолларовую бумажку вместо четырех по одному.Лару удивило, что он носит с собой так много наличными. Даже когда он расплатился с ней, у него оставалась достаточно толстая пачка денег.– Примите сегодня две капсулы антибиотика, – предупредила она, – потом по четыре в день, пока не выпьете все.Он прочитал надписи на упаковках, открыв болеутоляющее, вытряхнул на ладонь одну таблетку, бросил ее в рот и проглотил без воды.– Она прошла бы лучше с глотком виски. – В его голосе прозвучали просительные нотки. Лара отрицательно покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23