Просто свой парень.Она закатила глаза:— Это тайная мечта каждой женщины.— Я хотел сделать тебе комплимент.— Тогда — спасибо.— Пока мы все еще в хороших отношениях, почему бы тебе не включить свои великолепные мозги и не поступить по-умному: оставить меня там, где ты меня нашла?— И что бы я была за друг, если бы покинула тебя в час беды?— Именно потому, что мы всегда были друзьями, я и прошу тебя уйти. Если ты тут останешься надолго, может случиться что-то по-настоящему ужасное, чего бы мне очень не хотелось.— Что, например? — спросила она со смешком.— У меня дар наживать врагов.Она посерьезнела.— Никогда, Чейз.Он невыразительно хмыкнул.— Говоришь, Пит направляется домой?— Точно.— У него в прицепе мои пожитки.— О них уже позаботились. — Она взяла со столика стаканчик заварного крема и содрала крышечку из фольги. — Он все оставил в «Колизее», когда уезжал из города рано утром. Я забрала их оттуда.Не замечая, что делает, он открыл рот, когда она поднесла к нему ложечку крема.— Ты из-за меня столько беспокоилась?— Никакого беспокойства.— Ты позвонила моим родным?— Нет. Я хотела сначала спросить тебя об этом.— Не звони им.— Ты уверен, что хочешь именно этого?— Совершенно уверен.— Они бы хотели знать, Чейз.— Они узнают достаточно скоро. И когда узнают, захотят сделать из этого проблему.— Ну, они и должны так поступить. Ты мог бы и погибнуть.— И какая это была бы трагедия! — саркастически заметил он.Она перестала класть ему в рот крем.— Да, была бы.Он, похоже, готов был начать спор по этому поводу, но вместо этого отвернулся и раздраженно оттолкнул переносной столик.— Послушай, Марси, я ценю…— А что случилось с Гусенком?Он внимательно осмотрел ее. Морковного цвета волосы, которые были у нее в детстве, смягчили свой цвет и стали светло-каштановыми, с золотыми искрами. Они по-прежнему завивались и были непослушными, но она научилась искусно укладывать их.Много лет она пыталась загореть — безрезультатно. Она, бывало, молилась, чтобы все ее веснушки слились вместе. После того, как она несколько раз сильно обгорела и много недель после этого некрасиво лупилась, Марси в конце концов отказалась от этих бесплодных попыток. Решила, что если у нее не получается гладкого золотистого загара пляжных кисонек, то она пойдет в направлении, прямо противоположном им, — будет подчеркивать белизну своей кожи. Сейчас она, казалось, просто светилась, и это нередко с завистью отмечали женщины ее возраста, которые много лет нежились на солнышке, а теперь расплачивались за свой роскошный загар складочками и морщинками.Очки сменились контактными линзами. Годы с пластинками, выпрямляющими зубы, подарили ей идеальную улыбку. Тело-щепочка в конце концов налилось и стало женственным. Она все еще была поразительно тоненькой, но это была модная, а не уродливая худоба. Выпуклости под ее дорогой и элегантной одеждой не были изобильными, но они были видны.Марси Джонс далеко ушла от неуклюжего книжного червя, которого все ребята звали Гусенком. В те годы, когда самые популярные девушки в ее классе становились участницами физкультурных и танцевальных команд, она была капитаном дискуссионного общества и президентом латинского клуба.В то время, когда ее более фигуристых одноклассниц короновали как Возвращающихся домой королев и Возлюбленных Валентинова дня, она получала награды за выдающиеся успехи в учебе. Ее родители говорили ей, что это важнее, чем победы в конкурсах популярности, но Марси была достаточно сообразительна, чтобы понять, что это по крайней мере не совсем так. Она променяла бы все свои свидетельства и грамоты на одну усеянную фальшивыми бриллиантами диадему и коронационный поцелуй президента класса Чейза Тай-лера Мало кто знал, что ученица, удостоенная чести произнести речь прощания со школой, мечтает о чем-то ином, кроме признания ее академических достижений. Действительно, ну кто бы мог так подумать? Гусенок была Гусенком, и никто не думал о ней ничего, кроме того, как она здорово соображает.Но теперь Чейз думал. Оценив ее внешность, он сказал:— Почему-то имя «Гусенок» не идет к хорошо сложенной леди вроде тебя.— Спасибо!— Не за что. Ну вот, так я говорил…— Ты давал мне понять, чтобы я к тебе не приставала.Чейз провел рукой по непослушным волосам.— Это не значит, что я не ценю все, что ты сделала, Марси. Ценю.— Но ты просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое.— Точно.— И ты мог бы наслаждаться своими страданиями.— Опять угадала. А сейчас, если ты не хочешь стоять тут, пока я буду вылезать из постели в одной только повязке на ребрах, я бы посоветовал тебе попрощаться и уйти.— Но ты же не собираешься и правда уйти из больницы?— Собираюсь.— Но тебя сегодня утром еще даже не смотрел врач!— А мне он и не нужен, — я и так знаю, что у меня треснуло несколько ребер. Ничего такого, что не прошло бы после пары дней в постели. Но я лучше проведу это время где-нибудь в другом месте, где-нибудь, где виски — не такая большая редкость.Он с трудом сел. От боли у него перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Выражение его лица стало ужасным, зубы скрежетали, пока острая боль немного не схлынула.— Как ты собираешься выбираться из «этого места»? — спросила она. — В таком состоянии ты не сможешь вести машину.— Справлюсь.— И, наверное, при этом угробишь себя.Он повернул голову и пронзил ее взглядом:— Наверное, мне бы следовало взять у тебя уроки безопасного вождения…Он не мог сказать или сделать ничего, что было бы для нее еще больнее. Она чуть не скорчилась под ударом этих слов. Кровь отлила у нее от головы так быстро, что она почувствовала себя на грани обморока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68