Он чувствовал себя нахлебником.Но он и был таковым.Она не произнесла ни единого слова осуждения или жалобы, но он знал, что вчера ночью сделал ей больно: психологически — наверняка, а возможно — и физически.Сама этого не заметив, она слегка поморщилась, когда садилась на табурет в баре. Он оставил ее, а она испытывала неудобство, если не боль, — это заставляло его чувствовать себя скотиной. Он едва не высказал озабоченность ее самочувствием, но не хотел никакого упоминания о брачной ночи. Ни в каком контексте. Потому что, если бы они заговорили о ее физической боли, то могли затронуть и ее душевную рану, а с этим ему уже не справиться. Он мог пообещать никогда больше не причинять ей физических страданий… А душевных?Было очевидно, что она надеялась на то, что они проведут этот день дома вместе. Она сказала, что собиралась пойти в свою контору, но с каких это пор она надевает шелковую домашнюю пижаму и домашние тапочки на работу?Он не мог бы провести с ней день наедине и не пойти в спальню. Из этого ни черта не вышло бы. Поэтому, как последний трус, он бросил ее в сомнениях на свой счет, не подозревающей, что он сбежал не потому, что прошлая ночь была так плоха, а потому, что она была так чертовски хороша.Да, Марси, возможно, подумала, что он покинул ее постель вчера ночью потому, что почувствовал отвращение к ней, тогда как в действительности все было как раз наоборот…Взъерошив рукой волосы, он выругался. До вчерашней ночи он не чувствовал себя виноватым в этом браке. Теперь он чувствовал себя очень виноватым. Вина вызывала тошноту в желудке. Вина разъедала внутренности подобно коварной бацилле.— Признайся, — шептал он себе, — вчера ночью тебе не хотелось уходить из ее постели. Поэтому ты не остался, не доверял себе? Она была такой упругой, такой… Господи, помоги! — Он хотел снова заниматься с ней любовью. И еще, и еще раз… после Тани этого с ним не случалось.Он прижался лбом к холодному оконному стеклу и плотно зажмурил глаза, стараясь не вспоминать, как выглядела Марси, одетая только в золотой, дрожащий свет свечей, фарфора и огня…Тело его под джинсами напряглось, когда он подумал о ее торчащих сосках. Он хотел ощутить кончиком языка их вкус, втянуть их в рот…Он так погрузился в свои фантазии, что не заметил «Мустанг» Лаки, свернувший к дому и затормозивший у входа. Чейз подскочил, когда брат быстро вошел в контору, на ходу снимая пиджак.Лаки тупо уставился на него.— Что ты здесь делаешь?— Я здесь работаю.— Не валяй дурака. Что ты здесь делаешь сегодня? Где твоя жена?— Вероятно, в своей конторе.— Несколько коротковатый медовый месяц, правда?Чейз нахмурил брови, надеясь подавить его любопытство. Но Лаки никогда не смущали грозно нахмуренные брови брата.— Как все прошло?— Что?— Ты что, поглупел? — нетерпеливо воскликнул Лаки, упираясь руками в бока. — Прошлой ночью. Как это было?— Ты надеешься услышать репортаж о каждом обмене ударами, как с боксерского матча?Лаки широко ухмыльнулся.— Ты не случайно подобрал такое сравнение?— Не твое собачье дело.Лаки хохотнул, сделав собственные выводы. Чек на столе привлек его внимание. Он взял его, прочел цифру, присвистнул.— Ну, ты, наверное, сделал нечто такое, что даме понравилось. И сделал это очень хорошо.— Это не смешно. — Чейз выхватил у брата чек. — Держи свои грязные мысли подальше от моей жены и от моих личных дел.Все еще посмеиваясь, Лаки подошел к горячей плитке и налил себе чашечку кофе, сваренного Чейзом.— Осторожно, Большой Брат! Я начинаю думать, что все твои рациональные доводы, которые ты нагромоздил в пользу женитьбы на Марси, были лишь отвлекающим маневром.— Иди к дьяволу! — Чейз обогнул стол и сел. — Если ты уже кончил острить, прочти это.Он ранее обвел статью в деловой рубрике утренней газеты. Когда Лаки кончил читать, Чейз спросил:— Что ты об этом думаешь?— Не знаю, — ответил Лаки, хмуря брови. — Они не из штата. Они нас не знают.— Они не знают никого из местных. Поэтому они ищут подрядчика на буровое оборудование и технологию.— Здесь сказано, что они работают на базе производства шнурков для обуви.— Шнурки все же лучше, чем ничего. Благодаря… э… займу… у Марси мы можем сделать небольшую заявку. Может, мы и не много получим, но это будет уже что-то.Впервые за два года Чейз почувствовал волнение, вызванное делами фирмы. На горизонте появился повод для оптимизма. Контракт, любой контракт, принес бы огромную пользу его пошатнувшемуся эго. Наверное, его энтузиазм был заразительным.Лаки ухмыльнулся:— Черт, почему бы и нет? У нас все равно нет ничего лучшего. Давай попробуем! 10 Сгорая от нетерпения обсудить свои деловые планы с Марси, Чейз влетел в дом и стал окликать ее.— О, ты здесь, — воскликнул он, заметив ее возле столика в холле, и повесил плащ на вешалку. — Угадай, в чем дело? Сегодня я читал о…Посмотрев наконец на Марси внимательно, Чейз спросил:— Что случилось?— Ничего, — она выглядела расстроенной и резко отвернулась. — Ты чем-то обрадован. Пойдем на кухню, там расскажешь.Сначала Чейз удивился ее странному поведению, затем заметил на столике телефон. Трубка лежала рядом с аппаратом.— Тебе опять звонили?Марси не обратила внимания на этот вопрос. Чейз повторил его, взял ее за плечо и повернул лицом к себе.— Он опять звонил?Сглотнув, Марси утвердительно кивнула.— Что он сказал?Она опустила взгляд на распахнутый воротник рубашки Чейза и пожала плечами.— В основном то же самое. Мерзкие предложения. Пошлые сценарии.— Почему ты не повесила трубку сразу?— Я думала, что если прислушаюсь, то смогу узнать голос.— И ты узнала?— Нет.— Это не все, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68