– Опять какие-то стрекозы… Это твое хобби? А художник из тебя неважный, надо признаться, – прямодушно сказал он.
Выхватив рисунок из его рук, она положила его на стол.
– И шериф из тебя тоже неважный. Ты даже не носишь форму.
Он был одет в джинсы и белую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Белый цвет выгодно оттенял его бронзовый загар и подчеркивал ярко-голубой цвет глаз.
– Зато у меня есть фирменный значок шерифа и патрульная машина с сигнальными огнями и сиреной. Если будешь хорошо себя вести, когда-нибудь я покатаю тебя на своей служебной машине.
– Сомневаюсь, что хорошим поведением женщина может от вас, мистер Бьюмонт, чего-то добиться.
Ничуть не смутившись, он снова улыбнулся и направился к двери. Дойдя до порога, он внезапно остановился, повернулся и, прищелкнув пальцами, сказал:
– Кажется, я забыл фонарик! И решительно двинулся на кухню. Санни выжидательно стояла у входной двери. Прошло две минуты, а он все не возвращался. Интересно, что там можно так долго искать?
– Шериф, вы нашли свой фонарик? – громко спросила она.
Не услышав в ответ ни звука, она нетерпеливо топнула ногой. Прошла еще минута, а он все не возвращался. Озадаченная столь странным поведением, Санни пошла на кухню… и увидела, что он сосредоточенно рассматривает свои наручные часы.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Иди сюда, – позвал он ее, не сводя глаз с циферблата.
Заинтригованная, Санни осторожно подошла к нему и тоже уставилась на циферблат часов. Секундная стрелка быстро бежала по кругу, отсчитывая последние мгновения уходившего дня – была уже полночь.
– Пять, четыре, три, два, один, – вел обратный отсчет Тай.
– И что все это значит?
– А это значит, милая Санни Чандлер, что ты влипла.
Резко развернувшись, он зажал ее в угол между двумя кухонными шкафчиками и всем телом загородил ей выход. Сжав руками ее бедра, он придвинулся к ней вплотную.
– Все, наступила полночь, – тихо проговорил он.
– И теперь ты снова превратишься в крысу? – язвительно поинтересовалась Санни.
– Да, в каком-то смысле, – улыбнулся он. – Мое дежурство закончилось в полночь, теперь я уже не на работе.
– Выпусти меня! – вспылила она.
– Перестань, Санни, не будь дурочкой. – Взяв прядь ее волос, он стал легонько щекотать ее шею. – У меня только что закончился рабочий день, а сегодня он был не из легких. Мне пришлось разнимать двух подвыпивших драчунов, искать потерявшегося ребенка и арестовать одного лихача за управление машиной в нетрезвом состоянии. Я уже не говорю о том, что целый день провел за рулем патрульной машины, а потом еще спасал одну истеричную дамочку от енотов. Ты понимаешь, к чему я веду весь этот разговор? Говорят, делу – время, потехе – час. Ну вот он и наступил, час потехи. Разве ты не хочешь провести его со мной?
– Нет, и пожалуйста… – Она оборвала фразу на полуслове, вздрогнув от удивления. – Ты что делаешь?
– Слушаю твой пульс, – безмятежно ответил он, положив руку чуть выше левой груди Санни. – Когда я вошел, то сразу увидел, что у тебя учащенный пульс. Это было видно здесь, – Тай нежно и сильно прижал ладонь к ее груди, – и здесь, – он коснулся мягкими губами основания ее шеи. – Знаешь что? – Он осторожно просунул руку под ее футболку. – Сдается мне, твое сердечко и сейчас сильно бьется.
Что и говорить, он был абсолютно прав. У нее не только сильно билось сердце, но и дыхание стало прерывистым. Тай не снимал своей ладони с ее левой груди, сосок затвердел в ожидании ласки. Но ее не последовало, и это сводило Санни с ума…
– Оставь меня, – едва слышно пролепетала она, но в ее голосе не было должной настойчивости. Да и откуда ей было появиться, если Тай покрывал всю ее шею нежными поцелуями?
– Хочешь, я тебе кое-что скажу? – прошептал он, целуя ее в ушко. – Когда я увидел тебя в дверях в одной батистовой ночной рубашке, у меня тоже сильно забилось сердце. Оно и сейчас бьется. Хочешь послушать?
Свободной рукой он взял ее руку и, просунув под сорочку, прижал к своему сердцу. Санни тут же почувствовала всей ладонью сильные ритмичные толчки. Ей было невыразимо приятно ощущать тепло его кожи, мягкость курчавых русых волос на груди.
Он нежно прикусил мочку ее уха и стал слегка теребить языком бриллиантовые сережки.
– Ты думала обо мне, когда я уехал от тебя сегодня днем?
– Нет.
– Лгунья, – прошептал он, осторожно раздвигая ее бедра и всем телом прижимаясь к ней, – ты думала обо мне, о нас с тобой… ты вспоминала тот поцелуй.
– Нет, нет, ничего подобного… В ответ на ее слабый протест он хрипловато засмеялся.
– Думала, конечно же, думала! Признаться, и я тоже не мог думать ни о чем другом, как о тебе, о том, как сладко было тебя целовать, – он слегка коснулся губами ее полураскрытого рта, – как сладко было ласкать твои губы и весь рот…
– Перестань… не надо… – едва слышно прошептала она, не в силах терпеть сладостную муку ожидания страстных ласк.
– Ни за что, Санни. Я не перестану, пока не увижу тебя под собой, обнаженной и жаждущей любовных ласк…
Он снова поцеловал ее, как тогда, на причале. И снова весь мир для нее исчез. Теперь она чувствовала только вкус и запах Тая, это была вселенная, полновластным хозяином которой был только он, и никто другой.
Тай мягким движением опустил руку чуть ниже, но так и не коснулся набухшего соска. Обвив руками его шею, Санни страстно отвечала на его поцелуй. Невольным движением она полностью раскрыла бедра, крепко прижимаясь к его напрягшейся плоти. Оба испытали настоящий шок от этого прикосновения.
Потемневшими от страсти глазами он взглянул на влажные розовые губы Санни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52