После этого он повернулся к Шейле. Долго и напряженно они глядели друг на друга.
– Чем ты отплатишь мне за то, что я снова спас тебя? – тихо спросил он. – Твой счет растет.
Шейла сидела как каменная и чувствовала себя совершенно опустошенной. Рот пересох, но вовсе не от недавней рвоты.
Наконец после долгой паузы его губы растянулись в обычную кривую ухмылку.
– Успокойся. Сегодня я не стану предъявлять счет.
– Как благородно с твоей стороны!
– Не в этом дело. Просто сроки еще терпят. – Он с силой толкнул дверцу машины. – Дальше пойдем пешком, мисс Шейла.
Чтобы не показываться на дорогах, ведущих в Бель-Тэр, он выбирал окольные пути и подъехал к дому с дальнего конца. Взяв Шейлу за руку, он повел ее по тропинке к затону, где между столетними деревьями приютился маленький дом.
Этот дом, построенный из кипарисов, был, по-видимому, так же стар, как и поместье Бель-Тэр. Подобно ресторанчику Реда Бруссара, он стоял на огромных столбах. Металлическая кровля нависала над крыльцом, устроенным в виде ниши, и поддерживалась столбами перил. Ставни, оставленные открытыми, позволяли видеть сетки от насекомых на окнах. Установленная сбоку от крыльца наружная лестница вела на второй этаж.
Они поднялись по деревянным ступеням и вошли в центральную комнату первого этажа. В глубине размещались камин и маленькая кухня. Комната служила столовой и гостиной одновременно. В доме было гораздо чище, чем ожидала Шейла, но вся атмосфера носила отпечаток одинокой жизни хозяина.
Архитектура дома Будро была типичной для акадских строений, вплоть до так называемой галереи – закрытой сетками террасы со ступенями, которая тянулась по всей задней стене дома. Здесь стояли двуспальная железная кровать, бюро и шаткий столик с портативным телевизором. Книжный шкаф заполняли бестселлеры в мягких обложках и иллюстрированные журналы. Содержание этой библиотеки поразило ее так же, как поразила чистота дома. Было ясно, что большую часть свободного времени он проводит на галерее. Оттуда открывался вид на затон.
– А что наверху?
– Спальня матери.
Часть мебели была самодельной, но выполненной с большим мастерством. В доме находилось и несколько вполне современных предметов – телевизор, микроволновая печь, вентилятор с тростниковыми лопастями, прикрепленный к балке потолка в центральной комнате. Кэш включил его, дернув за шнурок, и в неподвижном воздухе возник ветерок.
– Выпить хочешь?
Он прошел в чулан возле кухни, отдернул ситцевую занавеску и достал бутылку виски.
– Мне с водой.
– И лед?
Она отрицательно покачала головой. Он вернулся к ней с бутылкой и стаканами. Пододвинул стул с самой обыкновенной обивкой, из тех, что продаются в любой американской мебельной лавке.
– Садись.
Этот стул выглядел до смешного нелепо в таком самобытном старинном доме, но Шейла вдруг обрадовалась ему, словно старому знакомому. Слишком уж много всего ей пришлось сегодня пережить. У нее до сих пор еще стучали зубы.
– Спасибо.
Пододвинув себе такой же стул, он сел напротив и отпил из своего стакана, поставив бутылку на маленький столик между ними. Рядом с бутылкой водрузил скрещенные ноги в башмаках.
Сделав торопливый глоток, она поставила стакан на столик рядом с башмаками Кэша и встала.
– Еще налить?
– Нет, спасибо.
Она беспокойно прошлась по комнате, подошла к окну над кухонной раковиной. На подоконнике стоял ящик с землей, густо засаженной травами. «Огородик» был хорошо ухожен.
Она вопросительно оглянулась на Кэша. Тот пожал плечами и налил себе еще неразбавленного виски.
– Мать всегда что-нибудь выращивала в этом ящике.
– Это трава для твоих чудодейственных снадобий? – насмешливо спросила она. Он ответил серьезно:
– Для некоторых.
Над старым шумящим холодильником висела большая доска с пришпиленными к ней старыми фотографиями. Шейла запрокинула голову, чтобы лучше разглядеть их. Среди других был снимок женщины и мальчика с буйными кудрями и не по-детски серьезными глазами.
– Это ты? А это твоя мать?
– Qui.
У женщины были черные кудрявые волосы, обрамлявшие треугольное лицо, резко сужавшееся от широкого лба к острому задорному подбородку. Удлиненные экзотические глаза создавали впечатление, что она знает тысячи секретов, а таинственная улыбка свидетельствовала о том, что она ни один из них не выдаст. Губы сердечком, пухлые и чувственные, полные желания и соблазна.
Шейла немного помнила Монику, но совсем не такой молодой. К тому же она видела ее только издали. Фотография заворожила ее.
– Твоя мать была красивой.
– Благодарю.
– А сколько тебе здесь лет?
– Лет десять, не знаю точно.
– А по какому случаю вы снимались?
– Тоже не помню.
Шейла разглядела остальные фотографии. На них было много моряков в полном боевом снаряжении, с жетонами на цепочках вокруг шеи, с глупыми улыбками и в нелепых позах. На одной из фотографий Шейла узнала Кэша.
– Вьетнам?
– Qui.
– Вы все так страшно довольны собой и друг другом.
Он фыркнул:
– Да, нам было там дьявольски весело.
– Не думай, я вовсе не смеюсь, – попыталась она исправить положение.
– Вот этот усатый получил пулю в живот на следующий день после того, как сфотографировался. – Не вставая с места, он указал еще на одну фотографию. – Я не очень-то интересовался, что в точности произошло с парнем в чудной шляпе. Мы пошли в патруль. А когда услышали его крик, газанули оттуда, как черти.
Шейлу поразил его спокойный тон.
– Как ты можешь говорить так равнодушно о погибших друзьях?
– У меня нет друзей.
Она отпрянула, словно от удара.
– Отвези меня домой, – сердито потребовала Шейла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109